Рой сидел в подвале, потроша очередной трофей, неспешно изучая его и делая выводы. Затем бросил остатки пальцев, когтей, глаза в банки со спиртом. Взял голову, принялся усердно разглядывать её, проверяя зрачки на свет, кожу на прочность и мышцы на посмертное сокращение. Каждое действие записывалось в тетрадь. Закончив, он опустил голову в ещё одну ёмкость со спиртом. Теперь у него в подвале был свой анатомический театр. Здесь Рой потрошил и исследовал заражённых. Хочешь бороться с врагом – узнай его получше. И он узнавал, опираясь на свои скудные знания и стараясь делать осмысленные выводы.

Встав, Рой стянул одноразовые перчатки, выбросил их в пакет с мусором и тщательно отмыл руки, потом снял белый медицинский халат и повесил его на крючок. Теперь следовало немного отмыть помещение, и можно было с чистой совестью идти наверх. Из полезного за эту неделю удалось узнать только то, что пустыши живут без пищи около трёх дней, Джампер или бегун при идеальных условиях (без лишнего движения и других энергозатрат) может прожить пять-семь дней. Ещё полезным знанием было то, что пустыши, джамперы и бегуны совсем не видели в темноте. Их глаз не был приспособлен для этого, начиная медленно перестраиваться в другой. Немного удалось узнать об анатомии и зрении заражённых старшего вида. Но это были крохи с барского стола. Ещё удалось выяснить, что у заражённых, как и у развитых хищников, свои маршруты и свои ареалы обитания.

Как удалось выяснить, примерно в радиусе тридцати пяти километров вокруг Кумарника не встречалось заражённого сильнее, чем кусач. Да и кусач был редкостью. А вот если удалиться километров на пятьдесят, то можно было встретить и рубера. Рой криво ухмыльнулся, когда вспомнил, что многие говорят, что ему слишком везёт, что он крайне удачлив, и вообще везунчик.

Первоначально хотелось съездить таким болтунам по зубам кулаком, а то и прикладом. Никто из этих болтунов не представлял, сколько он изучал заражённых, начиная с того момента, как попал в Стикс. Никто не знал, как он руками или кочергой пытался отбиваться от джамперов и лотерейщика, как не отдал концы, когда прикончил топтуна. Никто не видел, как он удирал от стаи заражённых, как потом ковылял к озеру и нырял, прячась под водой. И уж точно не догадывался, как первый раз стрелял в топтунов, промазывая, роняя пули и удирая от них на велосипеде.

Из каждой такой стычки он выносил для себя крохотное знание. Делал какие-то выводы. Строил теории – так принесла плоды его первая теория о поведении птиц в зависимости от заражённых. И вторая – когда он обнаружил свойство крупных заражённых точить когти. Сколько головной боли принесли размышления и бессонные ночи, и как болела спина, когда он писал всё что понял в тетрадь… Куче людей, он казался баловнем судьбы, который уходит с пустыми руками и плохоньким оружием, а возвращается с горой трофеев. О том, что были дни и без трофеев, болтать рейдерам было не интересно. Сначала просто хотелось взять за волосы кого-нибудь из них, и приложить мордой о стол. Потом он немного успокоился, когда понял что такие разговоры – одна из неизбежных людских привычек. И ещё успокоился, когда понял, что это просто ещё один из видов местного развлечения – люди в любом возрасте любят интересные сказки. Особенно когда у них нет ни телевизора, ни интернета.

Он уже наслушался баек об элитниках, надевающих на себя броню из крышек от колодцев, о новичках, чудным образом съевших жемчужину в первый день, и кучу другого местного фольклора. Если бы он был гуманитарием, то возможно даже стал бы записывать все эти байки. Получился бы хороший том. Как-то раз Балабол рассказал пару баек, в паре которых фигурировал Рой – по одной версии он был сенсом по заражённым, по другой – его даром была просто удача, по третьей – он мог предсказывать ближайшее кратковременное будущее. Сам Рой похмыкал, но подтверждать не стал ни одну из версий, как и опровергать. Пускай люди и дальше развлекаются. Да и безопасней так.

За две недели сделали ещё один рейд – удачный, но с меньшими трофеями. Впрочем, все и так остались довольны. И примерно в эти же дни к нему домой зашла одна из девушек б/у. В Улье с женщинами дефицит, как и со всем, что с ними связано, а с этой резкой трупов, охотой и прочим Рой забыл о них совсем. И тут, что называется, накрыло. Девушка не была красавицей, но и он сам не был атлетом. Да и потом фотомоделей встречают только герои фильмов ю эс эй. Он забыл обо всём, а потом мелькнула мысль – да к чёрту все планы, переходы, и прочее, может быть, и стоит осесть здесь, в Кумарнике? Болтать с Балаболом и стрелять по мишеням, обсуждать с Хмурым куда следует податься и стоит ли рисковать, пить пиво с Бодуном и рейдерами в баре, а по вечерам смотреть записи фильмов на телевизоре, иногда, когда душа сильно просит, даже открыть книгу. И завести жену…

Идея приятно грела душу. Лучше любого богатства… Пока Изабель, лёжа рядом и мило сопя, не начала расспрашивать про заражённых. Это было настолько тупо и неестественно, что Рой сначала просто вытаращился на неё, а потом заржал как конь. Сама она решила, неважно для чего, или подсказал кто, разницы не было – всё равно, это выглядело очень глупо и смешно. В итоге она сказала ему, что он козёл, хам и быдло, как и все мужики. Влепила пощёчину, оделась и ушла.

Может и не стоило так себя вести, но удержаться не получилось.

Сейчас Рой с двухсот метров попадал в стоячую мишень из пороховой винтовки, и со ста в маятник, продолжал свои исследования, и пожирал горошины. Следовало ещё немного задержаться, несколько сдвинуть владения и заняться новыми видами заражённых… Больше всего его интересовало, что такое Улей, и откуда он взялся. Увы, Улей не торопился делиться своими тайнами.