Тут уже Иван едва не сполз со стула под стол. Старков некоторое время думал, потом улыбнулся и захмыкал, словно не веря. И лишь Чернов спросил:

– А что не так?

– Леша, – Иван чесал затылок, – тебе фраза «Шестидневная война» что-нибудь говорит?

– Нет, а должна?

– Вот и начальникам ничего не говорит, наверное… Логика, видимо, примерно такая: в Египет, значит едет отдыхать, автоматическое согласие, паспорт выдать, следующий…

– Да, Ваня, это если вообще исход евреев из Египта не вспоминать. Хорошо, что ты не в отделе кадров работаешь, светлая голова. А Шестидневная война, Алексей, это относительно недавняя война, в которой Египет и Израиль врагами были. Еврей в Египет в гости к арабам не вернется в здравом уме.

Старков, продолжая раскручивать историю, спросил:

– Ну ладно, паспорт тебе дали на руки. Ты с ним шел в посольство США, получал визу, ехал в Штаты. Но по возвращении ты сдавал его. Неужели американские визы никого не смущали?

– Саша, а кто вообще мой паспорт тут открывал дальше страницы с фотографией? Да и открывали ли вообще? Кому это все надо?

На этот раз уже смеялись все. Вот так ум одного человека, и шаблонное мышление других, не очень наделенных остротой собственного ума, позволили обмануть систему, построенную еще при Советской власти. Она явно не рассчитывалась на поколение и нравы общества и среднестатистических милиционеров конца двухтысячных.

– Ребятки, это было бы все весело, если бы не было так грустно, – неожиданно сказал Варшавский. – Ладно я. Вот он, – он указал на Старкова, – еще бы мог поработать с пользой для дела. Не занимать чье-то место, а именно работать. Кто его место займет? Кукушкин? Он хороший парень, но не начальник по натуре.

– Яша, какой Кукушкин, о чем ты! Сысоев командовать будет по команде сверху, это же очевидно. За этим и пришел сюда.

– Вот сучонок! – не удержался Чернов. – Он же уже все знал, вот и зубы показывать начал…

Снова повисла тягостная атмосфера. Да, это объясняло поведение Сысоева с самого начала. Он сразу получил представление, зачем идет в этот отдел, и какие перед ним откроются перспективы. Поэтому и не утруждал себя глубоким изучением работы обычного работника. Зачем, если ему надо будет приказывать, а не исполнять…

Старков посмотрел на молодых людей. Затем сказал:

– Держитесь. Красильников за свою звезду обещал добровольцев для командировки в Чечню предоставить. Ходят такие слухи.

– Это каким же образом? – спросил Иван. Служебные командировки в Чечню до сих пор были личным делом каждого, нужно было согласие сотрудника, приказать поехать никто не мог, это запрещал закон «О милиции». Из молодежи, большинство из которой были специалистами из различных компьютерных сфер, просто пересиживавшими призывной возраст, естественно, желающих никогда не было. Те, кто постарше, уже обзаводились семьями, с которыми расставаться тоже совершенно не желали, да и просто выпасть на год из Москвы означало потерять кучу связей и остаться без всех подработок разом. Таким образом, добровольцев никогда не было. Изредка попадались карьеристы, взятые в штат специально под это дело, но это были исключения. За недобор начальнику центра ежегодно выговаривало вышестоящее начальство, это негативно отражалось на его перспективах дальнейшего повышения, но никак повлиять на ситуацию он все равно не мог. Пока не мог.

– Он придумает. Не оставит выбора. Предоставит варианты или в тюрьму, или в Чечню. Вам еще третий путь предложит – в армию рядовым послужить после офицерских погон. Из этих трех вариантов сделать выбор не сложно. Прессовать будут естественно мужиков как всегда. Что с баб взять… Поэтому будьте аккуратны. Не вляпайтесь, как я. Сколько вам осталось-то лямку тянуть до двадцати семи?

– Два года с небольшим, – прошептал Иван. Чернов, услышав, кивнул.

– А вот потом, Яша, когда ни нас, ни их, – Старков показал на ребят, – не будет больше здесь, настанет полный финиш отделу. И будет это уже достаточно скоро. Запас прочности кончится. Красильников это понимает, не дурак он, далеко не дурак. Но планомерно разваливает то, что еще хоть как-то функционирует. Зачем?

– Это говорит только об одном, Саша. У него есть какие-то свои планы на этот счет. Но нас это уже не касается. Мы не угодны, значит мешаем.

Это было странно, но это понимали все. Да, в отделе были девушки, способные худо-бедно добиться результата от советской вычислительной техники. Но, во-первых, результата они добивались зубрежкой, заучивая алгоритм действий для типовых задач. Малейшее отклонение ставило их в тупик. Во-вторых, в отличие от мужчин, обязательная воинская служба на женщин не давила, что сразу же сказывалось на контингенте, который желал поработать за компьютером, а это были только те, которые не смогли себя найти в более оплачиваемом частном секторе. Были еще и те, которых содержали мужья, и им было по большому счету все равно, где и как работать, потому мотивация не способствовала качеству работы, но и таких было относительно не много. Делать на них ставку было очень рискованно.

Выходит, был какой-то другой план, который пока был не ясен.

– Держи рапорт, начальник. – Варшавский отдал исписанный лист Старкову. Тот взял, прочитал, тихо проговорил куда-то в сторону:

– Жаль, что все так для нас заканчивается, но что поделать… – Затем встал, оттянул пиджак, окинул всех взглядом, командным голосом сказал: – Товарищи офицеры! – присутствующие автоматически встали. Старков к официальным обращениям прибегал редко, как правило, при торжественных мероприятиях, только что бы усилить важность момента, например при объявлениях по отделу о присвоении званий и должностей. Но теперь он лишь сказал:

– Благодарю за службу!

Обычно на эту фразу отвечали невнятно, Чернов как-то прямо сказал, что в школе милиции этому не учили, а больше ему знаний из этой области было взять неоткуда, и Старков демонстративно жалел и возмущался, что его подчиненные не попались ему на втором году срочной службы в армии. Впрочем, это кончилось практически сразу после появления в отделе Сысоева, у которого строевая подготовка и уставы были изучаемыми дисциплинами в университете МВД, а выставлять остальных в плохом свете Старков не хотел. Сейчас же ответа не последовало вообще. Варшавский смотрел куда-то в окно, молодые люди с комом в горле, просто смотрели на Старкова. Тогда, не дожидаясь ответа, он добавил спокойным, ровным голосом:

– Спасибо вам, ребята. И удачи. – И пожал руку каждому.

* * *

– Не понимаю, чего вам не нравиться, удобно же. – Сказал Чернов, опробовав графический интерфейс на персональном компьютере. – Как в голливудских фильмах прямо! Даже фотография фигуранта тут же!

– Леха, вопрос не в том, удобно, или нет. Вопрос, почему только