Шрифт:
Закладка:
— Корр, а ты знаешь, я ведь в молодости тоже шалости всякие любил…
Вот после этой фразы дедушки эльфа я распрощался с надеждой получить именно сегодня хоть какой-нибудь развернутый и конструктивный совет. Есть у гномов на Пангее поговорка — если твой престарелый собеседник начинает говорить что-то из разряда «а вот я в молодости», значит разговор затянется. Ах ты ж Великий Омм! Только сентиментальной речи старого эльфа о молодости мне здесь и сейчас не хватало! Трагически громко выдохнул…
Эльф опять меня неправильно понял и продолжил:
— Да, да, Корр… Я понимаю, что расплата за шалость иногда бывает неоправданно жестокая, но это всегда того стоит! Помню, мы как-то с одним из моих дружков изобрели прекрасную магическую плюшку. Я потом, когда началась война, составлял формулы для кучи разного рода магических эльфийских ловушек, но горжусь именно той, придуманной первой. Знаешь, у нас же в эльфийском лесу, по крайней мере лет триста назад, были ограничения для магии. Бессистемно и без разбора каждый встречный поперечный эльф мог творить только так называемые заклинания светлого типа. Можно было лечить зверьё, деревья, садить цветочки… Но это ведь так скучно, правда, гном? О том, чтобы высосать из кого-то жизнь или приказать медведю задрать другого, даже эксперимента ради, и речи не шло. За этим тогда следили очень строго, и по ауре от проделанной магии отслеживали и наказывали виновного. Мы тогда с моим дружком добавили поздней ночью вокруг дома одного не любимого нами эльфа кучу лечащих ловушек для зверья. Маны угрохали уйму. Лечебная магия была настолько сильной, что притягивала даже больных зверей с далеких участков леса. Всё бы ничего, но магия была не простая, а именно предназначенная тем зверушкам, которые перекусили чем-то несвежим или вредным, и никак не могли, так сказать, облегчиться. Зверушки, учуяв лечебную магию, предназначенную именно для них, приходили, облегчались и довольные убегали в лес. Ну а эльф, когда утром проснулся, был очень зол.
На этом месте своего рассказа дедушка-библиотекарь начал ехидно хихикать в бороду. Я, со скепсисом глядя на него, в упор не понимал, что именно так развеселило Серафима. Эльф продолжил:
— Понимаешь, Корр, когда магия светлая, следы тех, кто ее творит, очень слабые. Их почти нельзя отыскать. Мы тогда с моим остроухим дружком так и остались безнаказанными, а тот эльф долго разыскивал виновного, чтобы передать традиционную записку «о страшной и кровавой мести».
Тут старика Серафима с головой накрыло ржакой, он даже задыхаться начал, когда мне это рассказывал:
— Представляешь? Записка о мести есть, а передать её некому!.. Бегал с ней, в окна другим эльфам заглядывал, а потом с горя сожрал её и удавился…
Маленького сухонького старого эльфа даже начало подкидывать на стуле. Великий Омм, опять этот «учительский смешливый зуд»! Неужто и библиотекари его могут подхватить? Борода дедушки-эльфа от раскатистого смеха растопырилась, в уголках глаз появились слезы.
Взглядом стал искать что-то похожее на дубинку, чтобы треснуть Серафима по голове. Потом одернул себя. Нельзя! У эльфов черепушки намного слабее гномьих, да и старый уже библиотекарь.
Пока дедушка не рубанулся со стула, подхватил его и, отыскав в углу стеклянный графин с водой и кружку, налил ему попить и передал в дрожащие руки. Эльф жадно прильнул губами к сосуду с водой.
Я же в полном ступоре и недоумении смотрел на всё это дело и осознавал, что, видимо, вот никогда в этой жизни не смогу понять другого остроухого. Воистину, этот народец на Пангее сделал из особенного теста. Ну их в пень вообще!
Серафим откашлялся и, выдохнув, уже более спокойно сказал:
— Я понимаю, Корр, что сейчас ты хочешь оправдаться за то, что случилось, хочешь перекинуть вину на кого-нибудь другого, и своя логика в этом была бы, если бы здесь не были замешаны эльфы, понимаешь? Да, тебя, возможно, никто не увидел, пока ты что-то там написал на двери, но это и не важно. У нас, эльфов, считается, что если сопернику была отправлена записка о мести, он обязательно пришлет ответ, и если не сейчас, то позже. Знаешь, когда ты ошибся? Ты вызвал на поединок Нарина и унизил его при большом количестве народа, победив в дуэли. Не знаю, что там это всё значит у гномов, но у нас, остроухих, на такое отвечают всегда. Лариэль — эльф, она об этом знает. Наверняка до нее дошли слухи и она поняла, что драки между вами не избежать. С твоей колокольни кажется, что ректор должна была разбираться в том, кто прав, кто виноват, искать правду и докапываться до сути. Нет. Кто угодно, кроме эльфа. Зачем разбираться, если рано или поздно между вами всё равно начнется заварушка? Не между тобой и Нарином, так между Нарином и остальными студентами, которым он испортил двери в комнаты. Также найдется парочка умников, которые захотят поквитаться и с вашим старым троллем из скрытников. Лариэль это поняла и просто захотела убить в зародыше все будущие конфликты. У нее сейчас и без вас очень много проблем, с которыми она еле справляется. А так… Вы все через неделю уйдете скопом в лабиринт. Кто-то не решится на это дело и, собрав вещички, досрочно отправится домой. Кто-то наверняка в лабиринте погибнет в ловушках. Часть из вас там же на почве мести поубивает друг друга. Чем меньше вас выйдет оттуда — тем лучше для ректора. Насколько я знаю, на этом лабиринте особый магический эльфийский замок. Войти внутрь можно только по собственному желанию. Заставить кого-то силой сделать шаг внутрь просто невозможно. Кто бы это ни был — тролль, эльф, гоблин или человек — его выбор зайти в лабиринт должен быть полностью осознанным, одобренным не только сердцем, но и разумом. Кстати да, некоторых студентов наверняка ждет в этом плане сюрприз — через «не хочу» с трясущимися поджилками туда тоже не зайдешь. Если тебе слишком страшно, значит, ты плохой маг и тебе там не место. На выходе замок точно такой же конструкции. Если кто-то из вас по какой-то причине не появится на поверхности, родственникам просто отправят записку о том, что «ваш сын или дочь зашли в лабиринт и не захотели выйти обратно». Разбираться, что и как там случилось, никто не будет. Считайте, что Лариэль просто дала
