Шрифт:
Закладка:
За ужином всем бросилось в глаза, что Юрий рассеянно смотрел по сторонам и был не в духе. Анатолий, старший брат, спросил:
— Почему сумрачный?
— Почему ты так плохо ешь? — спросила мать.
Ему хотелось сказать «отстаньте», но он не сказал. Юрий знал, что на такую грубость Анатолий обязательно отреагирует по-своему. А чтобы этого не произошло, пришлось сказать:
— Нездоровится. — Недопив чай, он вышел из-за стола и направился к себе в комнату. Оставив дверь приоткрытой, прислушался, что о нем говорят за ужином.
— Может быть, у него температура? — взволнованно шепотом сказала мать.
— Никакая не температура, — донесся густой бас брата. — Просто дурью мучается.
«Ну, начались веселые беседы у самовара», — подумал Юрий и нырнул в постель. Натянул одеяло на голову. За окном шумел дождь. В голову настойчиво лезли тревожные мысли: «Неужели ни Иван, ни Андрей завтра мне не позвонят?!» Пока не одолел сон, только этот вопрос занимал его больше всего… Постепенно стали еле доноситься голоса. Становилось все тише и тише… Беспокойно спалось Юрке в эту ночь. Проснулся он оттого, что почувствовал, как кто-то легко прикоснулся к его лбу.
— Сынок, что приснилось тебе? Ты громко вскрикивал во сне.
Юрка открыл глаза. Утренние лучи солнца упирались в шторы окна. В комнате был полумрак. Трудно было сразу после сна понять, что за окном уже раннее московское утро.
— Мне никто не звонил? — спросил Юрий.
— А тебе должны были звонить?
Юрка отбросил одеяло и сел, прижав колени к подбородку.
— Я просто так спросил.
Любовь Ивановна нагнулась и поцеловала Юрия в голову.
— Будь умником. Завтрак на столе. Пока все горяченькое — поешь. Мне пора на работу.
«Будь умником» — это ласковое слово покоробило Юрку. Он слышал, как щелкнул дверной замок. От сознания, что теперь он в квартире один и никто не помешает обдумать все как следует, у Юрки на душе стало спокойнее. Вскочив с постели, он раздернул оконные шторы. Прекрасное солнечное утро! Только лужи на асфальте напоминали о вчерашнем дожде. Голуби, взъерошенные, смело входили в воду и купались как утки. Быстро одевшись, Юрий сел завтракать, Пододвинул к себе поближе телефон. Он ждал звонка от друзей.
Шло время… Никто не звонил.
Как завороженный глядел он на телефон и думал: «Ну позвоните же! Я извинюсь за все, только позвоните».
Телефон словно бы откликнулся на его просьбу. Юрка схватил трубку!
— Алло! Кто это? Ах, это ты, мама? Да, завтрак съел, Мама, я прошу тебя, не называй меня «сынуленькой». Мне тринадцать лет. Ведь могут услышать посторонние. Не надо, мама, хорошо?
Положив трубку, он снова сел гипнотизировать зеленый аппарат телефона. Раздался звонок.
— Да, это я. А кто звонит?.. Ах, это ты — «По секрету всему свету»? Ну что тебе? Откуда ты взялась? В другой раз не могла позвонить? Сейчас мне некогда тебя слушать. Ну и обижайся! — от волнительного ожидания звонка во рту у Юрки пересохло.
Вновь зазвонил телефон. Юрий схватил трубку.
— Алло! Да. А какая вам разница, скучно мне или нет?.. А кто это говорит? Андрей?! Андрюшка, чего же ты голос изменил? Разыгрываешь, да? А я тут сижу около телефона, как клеем БФ приклеенный. А где Иван? Ах, не хочет брать трубку? Ну и черт с ним! Гордый какой. Когда ты уезжаешь? Мне можно проводить тебя?.. Говори номер вагона. Успею, успею.
Пересчитав наличные деньги, лежавшие возле черепков разбитого котенка, Юрка взял с запасом и помчался на вокзал. Через 20 минут он уже протискивался через толпу провожающих. Синий состав стоял под стеклянным сводом Киевского вокзала. Издали Юрий увидел Андрея и Ивана.
— Здорово! — крикнул Андрей.
— Здравствуй! — Юрий протянул руку.
— Знакомься, — смеясь, сказал Андрей, показав рукой на Ивана. — Мой друг.
Юрка растерялся. Подал руку Ивану и сказал:
— Юрий Хлебников. — Все дружно расхохотались. — А что вы вчера делали без меня?
— Футбол гоняли.
— По лужам? Чего же меня не позвали?
— Не хотели мешать, — сказал Андрей. — А вдруг ты занят.
— Вот еще. Чем это я занят?
— А может, ты деньги считал в своей копилке, — сказал Иван.
— Хватит вам. Больше не о чем говорить? Нету больше копилки.
— Ладно. Об этом ни слова больше. — Андрей обнял Юрку и притянул к себе.
— Ну а писать-то будешь? Ты ведь не привез нам показать аппарат ПШИК-1, — сказал Юрий.
— Я напишу об аппарате.
В окне вагона появился отец Андрея — Павел Савельевич. Он подозвал Юрку и поздоровался весело и приветливо.
— Ты загорел, Юра.
Юрка смутился и выпалил:
— Вы тоже!
Стрелка на вокзальных часах прыгнула вперед. На часах было 12 часов 30 минут. Раздался гудок электровоза. Ребята пожали друг другу руки. Состав бесшумно и плавно двинулся. Андрей вскочил в тамбур и помахал рукой. Крикнул Ивану:
— Напиши мне хоть одно длинное письмо, а то ты до сих пор как-то куце писал!
Иван утвердительно кивнул головой.
Из всех вагонов высунулись пассажиры и дружно, разом заговорили.
Оттого что все кончилось перемирием, Юрка был в прекрасном настроении. Домой возвращался вместе с Иваном. Весело болтали и даже целый квартал шли в обнимку.
— Пойдем в Филевский парк, постреляем в тире из пистолета, — предложил Юрка. — Денег у нас с тобой жутко много. — Для подтверждения он пошумел монетами в кармане.
— В парк пойдем, но стрелять на чужие не буду.
Юрка помрачнел от такого ответа.
— Бойкотируешь? Думаешь, я жадный?.. Ты даже не знаешь, что с глиняным котом навсегда покончено. Я его превратил в мелкую крошку.
— Верю, но стрелять в тире не буду.
По пути подвернулся киоск «Мороженое». Ни слова не говоря, заплатил Юрка за шесть стаканчиков фруктового.
— Зачем столько? — удивился Иван.
— Надо же куда-то деньги девать, а то гремят в кармане, даже на нервы действуют. Помоги нести.
Иван взял три стаканчика.
— А теперь что с ними делать? — растерянно спросил он.
— А что хочешь. Хочешь — выброси, хочешь — съешь.
— Есть не буду.
— Тогда тащи до самого двора, а там я распоряжусь.
На автобусе доехали до Славянского бульвара. Вафельные стаканчики стали подтекать. Во дворе у Юрки колготилась детвора на площадке для игр. Они гоняли банку от ваксы вместо шайбы. Юрка немного задержал на них взгляд, выбирая, кому бы первому из них вручить стаканчик с мороженым. Но первым к Юрке подскочил малыш из чужого двора. Был он рыжий, и во рту не хватало двух зубов.
— Дай мороженое, — бесцеремонно
