Шрифт:
Закладка:
Трескотню Матильды толком понять никто не мог — слишком быстро она говорила, часто упоминая Деву Марию, Христовы раны и странно знакомое всем выражение: «ла проститута».
Со второго этажа торопливо спускался сеньор Хосе…
Только-только было замолчавшая кухарка, увидев хозяина, набрала в грудь воздуха и затараторила с новой силой, в этот раз упирая именно на слово «ла проститута». Фифа, воспользовавшись тем, что Рим ослабил хватку, высунулась из-за плеча Цинка и, показав вредной старухе средний палец, с некоторой запинкой ответила:
— Еще раз к моей кастрюле сунешься, я тебе все патлы выдеру, дрянь старая! — и, повернувшись к Хосе, подбирая слова, пояснила: — Ваша служанка, сеньор, пыталась высыпать соль в мой суп.
Тетка начала визжать, что эта проститутка врет, и теперь уже никто не сомневался, что значит «ла проститута». Похоже, Хосе прекрасно знал о сволочном нраве своей служанки, потому что Фифу он выслушал молча. И даже спорить не стал, а как только Матильда открыла рот, ухитрился отвесить ей такую оплеуху, что она чуть не упала. Благо Цинк успел подхватить.
Тишина установилась гробовая. С одной стороны, тетка явно хотела напакостить, а с другой — бить пожилую женщину…
Хосе же, прижимая руки к груди, извинялся перед гостями, обещая, что такого больше не повторится. Как ни странно, нехилый шок был у всех, в том числе и у Анжелы. Победителями себя не чувствовал никто. Этот удар очень мощно напомнил им, в каком мире они находятся. Впрочем, Матильде, похоже, было не привыкать к побоям. Что-то жалобно поскуливая, она вышла из дома. Растерянная Фифа попросила Кота:
— Слышь, посиди со мной, а то мало ли… Ну, не бить же ее, в самом деле…
Есть хотелось уже всем, но ужин основательно задерживался. Никаких ультразвуковых скороварок, мультиварок и микроволновок здесь не было, а Фифа на вопрос Быка только огрызнулась:
— Я последний раз на открытом огне еще в школе готовила! Ты чо от меня хочешь?!
Наконец, сели ужинать в той самой трапезной. Стол был маловат, и для некоторых пришлось притащить с заднего двора пеньки. Густая душистая похлебка из крупы, тонко резаной моркови и какой-то водянистой овощины голодным мужикам показалась пищей богов. Тем более, что костный бульон был достаточно наваристым.
Отбивные, как оказалось, из баранины получились жестковаты, но в целом ужин прошел весьма бодро.
— Командир, на завтрак яичницу сделаю. Там у меня еще кусочек сала лежит. А к обеду надо снова на рынок.
— Понял, — коротко ответил Рим. — Надо, значит сходишь.
После продажи железа с двух автомобилей, денежный вопрос не стоял слишком уж остро. Хватит им и на еду, и на крышу над головой, минимум на полгода. Но Рим отчетливо понимал, что время пролетит быстро и пока есть хоть немного свободных денег, нужно что-то решать. Тем более, что Анжела, не давая ему отвлечься, заявила:
— Командир, нам бы еще посуду купить.
Разумовский посмотрел на пластиковые тарелки, и понимающе кивнул головой. Через полтора-два месяца, они начнут разлагаться. Это, конечно, очень хорошо в плане экологии, но даже тарелки им придется покупать.
После ужина к Андрею подошел расстроенный Дзю и сказал:
— Рим, глянь.
В руках он держал ту самую электронную книжку, которую Разумовский лично обернул майкой и вернул ему в рюкзак. Поперек экрана из угла в угол змеилась трещина.
— Вот же… Сучонок… — раздраженный Андрей пояснил Дзю: — Орк, скотина, когда выходил из комнаты, пнул рюкзак так, что он в стену вписался. Значит, это был твой рюкзак…
Поднявшись на второй этаж, Рим обратился к Быку и развалившемуся на спальнике Цинку:
— Ну чо, мужики, надо что-то решать. Выбор у нас, как вы понимаете, не сильно богатый. Оружие свое мы показывать не можем, боевые навыки здесь — это когда ты мечом с детства владеешь. Вряд ли кто-то из наших окажется хорошим мечником. Ну, из арбалета-то научимся стрелять, но тоже не за один день. Я это к тому, что если идти в армию местную, всем с низов придется начинать. Ну, или продать то барахло, что сегодня насобирали — там зеркала, и еще какая-то ерунда, — и попробовать себя в торговле. Что скажете?
Тихонько вернулась Фифа и, забравшись с ногами на кровать, внимательно слушала беседу, не вмешиваясь. Цинк поморщился и резко сел, скрестив ноги по-турецки.
— Рим, а у нас не хватит денег купить хоть какой-нибудь вшивый домишко? Как представлю, что эта тетка могла не соль сыпануть в котелок, а просто плюнуть туда…
Бык согласно закивал головой. Его тоже сегодняшняя сцена впечатлила. Рим вздохнул и ответил:
— Мужики, думаете, мне это нравится? Но мы даже не представляем, сколько здесь может стоить хижина на окраине. Предлагаю сделать так, разбиваемся на тройки и начинаем выходить в город. Смотрим, знакомимся, прикидываем. Как говорится: одна голова хорошо, а полторы лучше. Чем быстрее решим, как себя обеспечивать будем, тем легче всем дышать. Ну, а за этот месяц деньги уже заплачены и лишних у нас нет. Просто будем к Фифе человека приставлять, чтобы с котелка глаз не сводил. Мало ли, что еще эта старая ведьма удумает.
— Посуда — это не самая большая проблема, — неожиданно вмешалась Анжела. — Вы, мальчики, привыкли каждый день душ принимать и с горячей водичкой бриться. Ну, еще месяц-два-три хватит вам запасов пены для бритья и мыла, а потом что будем делать? Да и сейчас, — она вздохнула и добавила: — как вы думаете, чем здесь стирают белье?
Бык равнодушно ответил:
— Чем можно стирать? Мылом, разумеется. Ну, может, душистого и нет, но какое-то ведь есть?
Анжела посмотрела на него с ехидной улыбкой, и сказала:
— Мыло здесь, дорогой мой, доступно только герцогам каким-нибудь, а стирают все, даже дворяне, мочой!
— В смысле?
Вася даже сел, услышав такую новость.
— В прямом. Для сбора мочи есть специальные люди, которые ходят по домам, а потом продают это прачкам.
— Ты-то откуда это знаешь? — поразился Рим. — Ты так говоришь, как будто полжизни здесь провела.
Фифа глянула на него снисходительно, и ответила:
— Читать надо. Это вы, кроме армейского устава больше ничего в жизни не видели.
— А ты, типа, читаешь? — вмешался Цинк.
— А
