Шрифт:
Закладка:
На следующий год Алена уже не пошла в свою «Робинсфилд инфант скул». По мнению ее учительницы мисс Моузес, ей там больше нечего было делать, и миссис Филипс перевела ее в соседнюю «Бэрроу-хилл джуниор скул» - начальную школу, где у нее уже появились тетрадки, и в них - пометки учительницы, и, возвращаясь откуда, она говорила об уроках арифметики, английского языка, литературы, географии, истории. Проверяя время от времени ее знания, мы пытались вспомнить свои школьные годы, найти аналогию. И кое в чем находили, разумеется. Дважды два везде четыре. Но аналогии быстро обрывались. Обрывались, например, на том, что здесь ребятам старались дать как можно более широкое представление о мире, земле, ее истории, цивилизации. Самое элементарное представление, конечно. Но широкое. Через полгода Алена уже рассказывала Андрею, что давно-давно были греки и римляне, что у последних был великий Цезарь, что римляне завоевали многие страны Европы и приплыли на своих деревянных кораблях к Британским островам. У нее уже осталось что-то в голове о великих географических открытиях, сна называла Магеллана, Колумба и с хитрецой в глазах спрашивала мать: «Мама, а ты знаешь, кто первый сказал, что наша земля, хотя она кажется прямой, ну плоской такой, на самом деле круглая?» И здесь сохранял свою силу тот же принцип не задерживать всех ребят на «зеленой книжке», но давать каждому столько, сколько он может осилить в той или иной дисциплине, но и не торопя его.
Когда мы знакомились с директором этой школы, я просил его быть построже с Аленой, требовать с нее как можно больше. «Английский для нее не родной язык, и, чтобы не отставать, она должна заниматься усерднее своих подружек». «Да, да, я знаком с русской методикой, - ответил он, - но мы подходим к этому иначе. На наш взгляд, эти ребята еще слишком малы, чтобы понимать, что им нужно учиться. В этом возрасте им должно быть интересно учиться. Только так, нам кажется, и можно привить им вкус к знаниям, а стало быть, и вкус к занятиям. Еще раз прошу прощения, но в этой школе Хэлен будет учиться так, как мы считаем лучше».
Я не знаю, хорош такой подход или нет. Очевидно, в нем есть свои плюсы и минусы. Дело педагогов судить об этом. Но в английских школах, насколько я знаю, он общепринят.
Мне трудно судить, какой объем знаний получают дети до одиннадцати лет. Но в одиннадцать лет для них наступает «судный день» - страшный день, который определит многое в дальнейшей судьбе мальчика или девочки. Тогда ребята сдают так называемые «илевен-плас икзэмз» - экзамены для одиннадцатилетних. Тогда все они будут раз и в большинстве случаев навсегда поделены на «умных» и «глупых». Тогда «умные» смогут продолжать свое образование в «грэммар скул» - классической школе, окончание которой даст им возможность поступить в университет. А «глупые» пойдут либо в «модерн скул» - современную школу, либо в техническую, вроде нашего ремесленного училища, школу без каких-либо шансов на поступление в высшее учебное заведение, либо - это в лучшем случае - в общеобразовательную школу, которая тоже не оставляет практически никакой надежды на высшее образование, во всяком случае для подавляющего числа учащихся.
Экзамены для одиннадцатилетних - это не наши бывшие экзамены по окончании четвертого класса начальной школы. Последние представляли собой главным образом проверку суммы знаний ученика или ученицы. За бойкий ответ, что такое зона тундры, я получил отлично по географии. Экзамены «илевен-плас» тоже подразумевают сумму знаний. Но проверяют на них главным образом сообразительность ученика, его реакцию, способность думать, его смекалку, его интеллект. Его спрашивают, к примеру: «Представь себе, что ты машинист. Ты ведешь поезд из Глазго в Лондон. Его средняя скорость - пятьдесят миль в час. В составе шестнадцать вагонов. В десяти из них - мешки с цементом. В двух - лошади. Два последних вагона - почтовые. В пути поезд делает четыре остановки по четверть часа каждая. Общее расстояние между Глазго и Лондоном - четыреста миль. Скажи, пожалуйста, сколько лет машинисту? Только не спеши, подумай…» Если мальчишка не представил себе в самом начале, как ему и было предложено, что он машинист, его, конечно, запутают лошади с цементом и четыре остановки по четверть часа каждая. И тогда против одного из пунктов в его экзаменационном листке появится минус. Если же он провалит и другие задачки, мальчику в будущем придется работать руками, а не головой. Дорога в университет ему закрыта почти наглухо.
Это жестокая система. И это классовая система. Из каждых ста английских ребят, поступивших в школу, в университеты и высшие учебные заведения попадают лишь четыре. Двое, окончив классическую школу, двое - так называемые «паблик скулз» - «общественные школы», закрытые привилегированные школы, независимые ни от министерства просвещения, ни от местных властей, субсидирующих и контролирующих большинство других технических школ. Выпускники «современных» общеобразовательных и технических школ в университетах не набирают и десятой доли процента. Не раз в Англии поднимались кампании против экзаменов «илевен-плас». Но они существуют и по сей день, потому что у этой системы есть свои сильные сторонники и потому что она выгодна власть имущим.
Нет «мысла, говорят ее сторонники, сдерживать развитие наиболее способных ребят, продолжая их обучение вместе с остальными. Но есть-де прямой смысл как можно раньше отобрать «светлые головы», которые будут впоследствии «мозгом» страны и государства. Польза же давать всестороннее образование неспособным, которые заведомо «не годятся» для такой работы, сомнительна, во-первых, а во-вторых, она неадекватна расходуемым средствам. Этот «академический» аргумент на практике означает разделение детей не только по их способностям, но и по социальному положению. Формально, разумеется, все дети имеют равные шансы на экзаменах в одиннадцать лет: и дочь директора компании по производству холодильников, и сын слесаря ремонтной мастерской. Фактически же у первой куда больше возможностей подготовиться к таким экзаменам и сдать их, чем у второго, не говоря уже о многочисленных «привходящих» факторах, хотя бы таких, как физические
