делятся на три категории: на самых старых буквы вырезаны вручную, на камнях середины – конца двадцатого века они металлические, а на камнях, установленных недавно, сделаны машинным способом. Я восхищаюсь тонкими узорами на надгробиях ручной работы, присматриваясь к отметкам внутри букв, каждая из которых – результат аккуратного удара зубила. В них виден след, оставленный человеком, – возможно, это искусство в простейшем понимании.

На занятиях йогой в общественном центре мы лежим на спине, подняв руки и ноги вверх, и инструктор говорит нам, что это «заземляет». Я никогда не понимала, что это значит, точно так же как никогда не понимала, почему «приземленный» – это комплимент. Я упираюсь в камень. Передо мной препятствие.

Я всё время борюсь, пытаюсь почувствовать себя целостной, вспомнить себя. Я иду по общинной земле в резиновых сапогах и тяжелом мужском пальто из Берлина, слушая Нильса Фрама.

Я прохожу мимо какой-то семьи ровно в тот момент, когда они рассыпают прах близкого, и случайно вмешиваюсь в чужую историю.

Время от времени я совершаю психологический прорыв, например, когда осознаю, что это нормально – понимать, что между нами есть несовместимые различия, и одновременно ужасно скучать по нему. Это возможно. Или когда признаю, что ему тоже было трудно. Мы оба что-то потеряли. Мы оба вели себя неразумно.

В Новом музее я видела египетский саркофаг, исписанный иероглифами. Эти артефакты показывают, что остается много столетий спустя после разложения тела. Возможно, мой интерес к резьбе по камню – это желание войти в историю и тяга к чему-то прочному. Что останется после того, как солнечная вспышка сожжет коммуникационную сеть? Что жестче, чем жесткий диск?

Услышав, как немец говорит на железнодорожной станции по-английски, я возбуждаюсь и начинаю грустить.

В оптике ультракороткий импульс света – это электромагнитный импульс длительностью порядка пикосекунды (10–12 секунд) или меньше. Такие импульсы имеют широкий оптический спектр и могут быть созданы генераторами, основанными на синхронизации мод. Их обычно называют сверхбыстрыми событиями.

Сверхбыстрое событие заканчивается почти сразу после того, как началось. Впечатление от него длится намного дольше, чем само событие. Нам никогда не поймать момент. Мы должны подчиниться ему, открыться, чтобы испытать его тогда, когда он происходит, не ожидая, что он продлится долго.

Я сама разочарована, что никак не оправлюсь. Наш роман длился лишь лето, так почему же спустя несколько месяцев мне всё еще больно? Я пришла к выводу, что важна не столько продолжительность отношений, сколько их интенсивность и символическое значение. Я была одна в течение многих лет, и чем дольше я ждала, тем большее значение приобретал для меня человек, которого я нашла, особенно учитывая, что я усердно искала и ездила по миру. Встреча с ним будто стала для меня наградой за трезвость и за все мои старания. Поэтому, когда роман закончился, удар оказался слишком тяжелым, а разлад продолжается.

Однажды утром я удаляю с телефона все социальные сети и заменяю их приложением метеорологической службы НАСА. Приложение показывает снимок поверхности солнца, сделанный меньше минуты назад; каждые несколько минут Обсерватория солнечной динамики НАСА обновляет его. Солнце темно-оранжевое с завитками; более горячие участки кажутся белыми пятнами, а более холодные – черными. Другой снимок показывает протуберанцы, и солнце на нем ярко-оранжевое, как мандарин.

Обычно мы не можем смотреть на солнце, оно слишком яркое, но у меня в кармане есть портал к нашей звезде.

Я всё еще жду, когда смогу провести хотя бы день без слез.

Погуглив, как это делают многие брошенные возлюбленные, не понимающие, что произошло, я прихожу к выводу, что мой бывший – «нарцисс», что у него какое-то расстройство личности. Я читаю о манере «заваливать комплиментами» и «строить несбыточные планы на будущее», после чего обычно следует «обесценивание» и «внезапное охлаждение», и всё это звучит правдоподобно.

Вначале сила его чувств опьяняла. Он представлял меня героиней, ставил передо мной льстивое зеркало. Однажды, на раннем этапе отношений, пытаясь проявить осторожность, я мягко посоветовала ему «остыть», и он взорвался: нечего указывать ему, как чувствовать, он такой, какой есть. И после этого мне не хотелось его потерять. После этого я почти забыла об осторожности и не мешала ему делать громкие заявления и строить планы, хотя мы едва были знакомы.

Он хотел восхищения и чувств. Он видел мои слабые стороны: мое стремление обрести любовь и семью, романтические представления об острове и ферме. Он позиционировал себя как человека, способного решить мои проблемы. Он понимал, чего я хочу, еще до того, как я сама успевала это сформулировать. Я не могла поверить в свою удачу.

Б сказала, что нет ничего удивительного в том, что я так долго не могу пережить разрыв. По ее словам, когда отношения прекращаются внезапно и без объяснения причин, одержимость – рациональная реакция.

Реклама заполняет весь экран в кинотеатре заснеженным горным пейзажем. В моем поле зрения всё белое. От этого открытого пейзажа, цветовой палитры и света меня накрывают эмоции, тоска по дому. Я испытываю эмоциональное воздействие света.

Он любил быстрые решения и радикальные преобразования, схемы быстрого обогащения и разные житейские хитрости. Картина жизни мечты может быть более привлекательной, чем обыденная реальность, и находиться в этом пузыре радостно и приятно. Но в картине невозможно жить. Реальная жизнь требует постоянных усилий, медленного прогресса и компромиссов.

Из-за того, что я носила длинные юбки и интересовалась луной, он думал, что я чудаковатая хиппи. Когда же выяснилось, что я верю в доказательную медицину и подвергаю сомнению его банальные фразы, он начал волноваться.

Отношения между человеком с зависимостью и нарциссом – мощная и опасная комбинация. Когда такие люди вместе, они взаимно эксплуатируют слабости друг друга. Нарциссам для удовлетворения собственного эго нужна постоянная подпитка. Зависимые бесконечно ищут удовольствий, гонятся за любым намеком на кайф. Во мне было столько любви; я была безрассудной и простодушной. Он не мог не использовать свои навыки, накопленные десятилетиями, чтобы соблазнить меня. Большой вопрос в том, хотел ли он этого вообще.

Когда всё внезапно закончилось, мне пришлось пережить шок: меня отвергли, я лишилась будущего, которое мы с ним мысленно строили вместе. Я переживаю конец интенсивных физических отношений, на продолжение которых позволила себе надеяться. Он шептал мне на ухо, что хочет от меня ребенка и что мое тело принадлежит ему. Теперь мое тело не хочет принимать новую холодную реальность. Симптомы отмены включают потерю