Шрифт:
Закладка:
— Надо к Исаеву идти, — я шепнул Гидеону. — Он показался нормальным мужиком, сможет разобраться.
— Только не будет он разбираться, — махнул рукой священник, — горячий очень, а Пахом ему сейчас в уши нальет, а потом еще тела двух бойцов предъявит. Что мы против скажем? И про штаны не забудь, представляю, как Пахом удивится — одному жопу отстрелили, со второго штаны сняли.
— Пусть думает, что это послание, — я улыбнулся, представив себе эту картину, — а Исаеву про гробницу скажем, и там Пахому уже не отвертеться. Приведем в пещеру, ткнем носом в иллюзию. У меня и ключ есть.
— Что у тебя есть? — священник так резко затормозил, что я чуть не врезался в него.
— Не знаю, может, и не ключ, сам посмотри, — я достал кристалл из кармана. — В останках людоеда из «Чертовой дюжины» выпало.
— Откуда?
— Отряд так назывался, там жетоны валялись.
— Вот ведь… — Гидеон вздохнул, — твой дед в рекруты записался, потому что на них хотел быть похожим. Один из лучших отрядов был, пока не пропал. Понятно тогда, откуда у тебя такой молоток бодрый. Не продавай его.
— И не собирался, — я аж фыркнул, нет, такая корова нужна самому.
— Про ключ Пахом знает?
— Нет.
— А это плохо, могли бы поторговаться. А так валить будут без предупреждения.
— Подожди, так он же не знает, что я жив.
— Это ненадолго.
Я услышал шум впереди, топот и приглушенные разговоры, Гидеон также среагировал моментально — развернулся, дернул меня за собой и оттащил обратно метров на десять, затолкал нас в узкий, но неглубокий тупиковый тоннель.
Я поднял ружье, но Гидеон придержал ствол рукой. Замерли и стали ждать, когда мимо нас пройдут. Судя по разговорам, все уже было один в один, как предположил Гидеон.
— А ты мнемоников встречал раньше? — послышался незнакомый голос.
— Нет, но парни говорят, что это те еще психи. Под контролем инквизиции всегда.
— А этого чего же прошляпили? — это уже третий голос.
— Черт его знает. Но тем и опасней. Пахом сказал, чтобы сразу стреляли, без разговоров, а то может морок навести.
— Сам не спи, Исаев отличную награду объявил, можно моторку новую взять, — шаги раздавались уже совсем рядом, и я задержал дыхание. — И Пахом еще обещал накинуть.
Мимо нас прошло шесть человек. Вряд ли полноценный отряд, уж слишком разные были. Трое, те, что все время болтали, почти такие же оборванцы, как я в первый раз — колья, вилы, тесаки. Еще двое в военной форме — может, не охотники, но с «винчестерами». И последний шел чуть поодаль, размахивая катаной — зачем, не знаю, нравилось ему, наверное, как воздух свистит. Он покосился в нашу сторону, притормозил и стал всматриваться в темноту.
— Монгол, че ты там встал? Пошли скорее, пока их Номады не поймали.
— Да, бородатые, как с цепи сорвались. Идем скорее, охота награду получить. Исаев вообще всех на ноги поднял.
Иди, иди! Лучше потенциальную награду потом, чем маслину сейчас. Я понял, что его смущает, чертова колбаса пахла, как это ни странно, колбасой. И для пустого темного тоннеля это было странным. Монгол с шумом втянул носом воздух, его еще раз позвали, он демонстративно крутанул мечом и побежал догонять напарников.
— Либо съешь ее уже, либо выкинь, — прошипел Гидеон. — Но лучше выкинь, а то два дня от нее отрыжка будет, спалимся.
Я не стал спорить. Что колбаса, что пельмени, только бургеры из фастфуда дольше запах держат. Уже опять проголодался, а в машине все еще пахнет. Но пахнет вкусно, я подышал над свертком и оставил его в тоннеле.
Гидеон вывел нас в широкий тоннель с рельсами и вагонетками, в конце которого была подсвечена лифтовая конструкция. Но мы туда не пошли, свернули, потом еще раз свернули, потом долго шли, опять прятались. Долго сидели в опрокинутой вагонетке, подслушали разговор про нашу «буханку» и остальных чоповцев.
Получалось, что либо они уже под стражей, либо на домашнем аресте. Гидеон хмурился, пытался строить планы, но сам же их опровергал. Надо к Исаеву — нельзя к Исаеву, точнее, можно, но нереально. Надо брать «уазик» и валить куда подальше — нельзя брать «уазик».
А валить нужно. Пересидеть, найти способ объясниться. Можно и сдаться, но никакой кодекс не поможет — просто завалят, пока мы до круга дойдем. Если Пахом раньше по своей легенде и для вида меня ненавидел, то после смерти его парней и нашего послания уже будет желать моей смерти по-серьезному.
Когда уже обожженная нога начала гудеть, Гидеон, наконец, привел нас к стальной ржавой лестнице, ведущий на поверхность. Я взломал висячий замок киркой, приподнял люк и огляделся.
От места, где мы вошли в шахту, мы отдалились километра на два. С холма, на который мы выбрались, прекрасно просматривался неспящий лагерь — огни, суета, собачий лай и резкие команды, которые доносились даже до нас. С другой стороны светился городок, тоже никто не спит.
А ночь была прекрасна! Морозная свежесть, необыкновенно сладкий воздух. Чуть по шарам от кислорода не дало, пока не вдохнул, даже не понимал, как его не хватало под землей.
— Может, по темноте проберемся в лагерь, найдем Исаева? — я не мог накуриться, точнее, надышаться, такая тяга к чистому воздуху появилась, что невольно старые ощущения вспомнил, когда еще курить не бросил.
— Если ты не научился становиться невидимым или не завалил там какого-нибудь фобоса с навыком бессмертия, чему я, кстати, не удивлюсь, то против собак у нас нет шансов. Ну что?
— Нет, пока нет такого навыка, только костяную броню предлагали, но я не взял.
— Не надо подробностей, — Гидеон посмотрел на меня так, будто пытался решить, кто из нас не понимает шутки, — действуем, как решили. Находим наших, валим из города, а Исаеву пишем письмо или передаем весточку с оказией. И будем встречаться на наших условиях.
До городка мы дошли только через три часа. По дороге устроили небольшой привал, на котором Гидеон
