Надо было бы перевязать Сашеньку. Но это потом, не сейчас. Сейчас главное не попасть в плен. Она судорожно жала на спусковой крючок, пока боек не защелкал в холостую. Настя бросилась за обоймой, но вдруг ее накрыла чья-то тень. Не успела! Она подняла испуганный взгляд. Над ней на краю воронки возвышался огромный пожилой мужик в советской форме с полковничьими погонами, а в воронку уже спрыгивал чернявый лейтенант.

— Живы! — почему-то проревел полковник и бросился к ней вслед за лейтенантом. А Настя лежала на спине, не в силах пошевелиться и улыбалась. По ее щекам, оставляя грязные дорожки, катились слезы. Теперь все будет хорошо! Обязательно все будет хорошо!

VIII

Первой Светланиной мыслью, после того, как она узнала, что Стаина с Федоренко сбили, было облегчение и злое удовлетворение. Так им и надо! Будут они еще ее воспитывать! А потом ей стало нестерпимо стыдно! Так стыдно, что захотелось провалиться сквозь землю, умереть! Да что ж это с ней такое?! Люди погибли! Свои! Советские! А у нее детские обиды! В кого она превратилась?! Неужели они все правы и она изнеженная принцесса, привыкшая уютненько жить за папиной спиной, купаясь в лучах его славы, пользуясь его положением, его достижениями. Но тогда и отец прав, отправив ее сюда?! Значит и с мамой все не так однозначно?! Нет! С мамой все понятно! Это он ее довел! Не будут же в заграничном журнале писать вранье! Да и люди вокруг! Говорили, шептались… Она же слышала! А какие люди? Кто? Света попыталась вспомнить и не смогла. Ни одного человека. Только какие-то намеки и полунамеки. За спиной, тихо, подло… Подло?! Получается, все-таки отец не виновен?! Но тогда, выходит, она его действительно предала?! И он знает?! Точно знает! Вот теперь ей стало по-настоящему страшно! И не того, что отец ее накажет, прикажет арестовать или убить. Он может! Это точно может! Пугало другое. Как она теперь сможет посмотреть в эти янтарные, родные, иронично-насмешливые все понимающие глаза? Что она теперь ему скажет? Словно пелена колдовского наваждения спала с нее. А еще раскаленным жалом пронзило и поселилось глубоко внутри тянущее чувство вины, что младший лейтенант Настя Федоренко тоже, ведь, погибла из-за нее! Каким боком она виновата в гибели летчиков, Светлану не волновало. Это было иррациональное чувство, не поддающееся логике! И что теперь делать? Как жить? Тоже, как мама? Нет же! Нет! Нет! Нет! Она вдруг вспомнила, что она Сталина. А как бы поступил отец?! Опять непонятно! Отец всегда был загадкой. И не только для нее. А Васька?! Вот с братом все было предельно ясно. Этот оголтело бросился бы в драку! Доказывать всем вокруг непонятно что. Он всегда был такой. А она? Она как? Она сможет доказать? Хотя бы себе? Стать вот как Настя Федоренко или вот эта немногословная, суровая лейтенант Шадрина? И надо ли что-то доказывать?

— Товарищ лейтенант? Лида? А как Вы стали летчицей? — неожиданно для самой себя выпалила Света. Шадрина на ходу обернулась и посмотрела на Светлану тяжелым взглядом и вдруг невесело улыбнулась.

— Из-за Петьки-дурака, — она раздраженно дернула плечом. Видя непонимание в глазах девочки, пояснила, — На него похоронка пришла. Вот и пошла мстить.

— Простите. Я не знала, — Светлана виновато посмотрела Лиде в глаза. И зачем только спрашивала!

— Да живой он, кобель! — сердито ответила Лида, махнув рукой.

— Так Петька-дурак, это комэск Никифоров? — догадалась Светлана.

— Он, паразит, — и, прищурившись, посмотрела на Светлану, — А ты откуда знаешь? Света пожала плечами, а Шадрина покачала головой, — Ну, Настька, ну, балаболка! — запнувшись, лейтенант потемнела лицом и отвернулась. Ее плечи ссутулились, и раздался приглушенный всхлип. Светлане захотелось догнать и обнять Шадрину, сказать какие-то слова, утешить, поддержать. И надо-то сделать всего один быстрый шаг. Но она его не сделала. Просто не нашла нужных слов. Да и кто она для этой летчицы? Маленькая избалованная девчонка, невесть как оказавшаяся на фронте! Обуза, за которой надо приглядывать! Света виновато посмотрела на худенькие, подрагивающие плечи Лиды, обтянутые грубой тканью гимнастерки с топорщащимися крыльями погон — Ты знаешь, — не оборачиваясь, неожиданно продолжила Шадрина, — это же Саша Петю раненного тогда вытащил и выходил. С тех пор он как заговоренный. И я вместе с ним. У всех куча пробоин после боевых, а мы целенькие. Петя говорит, что он там, в лесу погибнуть должен был, а Саша его у смерти украл. Обманул костлявую и судьбу его себе забрал.

Неожиданно раздался пронзительный вой тревоги и женский голос сорвавшись высь истошно закричал:

— Вооооздуууух!!!

Растерянная Светлана закрутила головой, а Лида, грубо схватив ее за руку, дернула куда-то в сторону от тропинки. От грубого толчка Света буквально свалилась в оказавшуюся неподалеку щель, больно ударившись плечом и коленкой. Кожу и там и там засаднило. Девочка хотела возмутиться, высказать все грубиянке, упавшей рядом с ней, но на полуслове ее оборвал взрыв, раздавшийся неподалеку. Земля дрогнула, неприятно сотрясая все внутренности, ударила снизу по телу. Света больно прикусила язык, и сразу же заложило уши. Сверху посыпалась земля, вперемешку с острыми камешками и мелкими колючими травинками. Она тонким ручейком затекала под воротник платьица и больно колола спину. Надо пошевелиться, поменять положение. Но Света не могла, тело не слушалось, оцепенев от страха. Она сидела на дне узенького окопчика, уткнувшись лицом в голые коленки, и тихонько подвывала. Взрывов Светлана почти не слышала, в уши словно затекла вода, и сверху еще и натолкали ваты. Наконец, все прекратилось. Не веря, что с ней ничего не случилось, что она жива и даже не ранена, Светлана подняла голову и встретилась со спокойным, сочувствующим взглядом Лиды. Щеки обожгло стыдом за свой жуткий, неуправляемый, всеподавляющий ужас. Шадрина понимающе улыбнулась и прокричала ей в самое ухо:

— Мне тоже в первую бомбежку страшно было! — она дружески хлопнула девочку по плечу и, поднявшись, текучим плавным движением выбралась из щели. Подав Светлане руку, буквально вытянула ее наверх. В воздухе терпко пахло сгоревшей взрывчаткой. Метрах в тридцати от них виднелась дымящаяся воронка. Судорожно хлебнув воздух, Света закашлялась. Шадрина, отряхиваясь, спокойно смотрела по сторонам, будто бы только что промелькнувшая мимо них смерть, ничего не значащая мелочь, не стоящая ни малейшего переживания. У нее даже руки не тряслись в отличие от Светланы,