Шрифт:
Закладка:
Блядь-блядь-блядь.
Это просто невероятно. Я в жизни не просыпала, даже когда на сон было полчаса после ночи в клубе. Я трое суток без сна обходилась перед досрочными экзаменами в школе, и всё равно слышала будильник. А сейчас проспала.
И когда?! Когда Григорьев приезжает на осмотр, мне нужно было встретить, провести всё по лучшему разряду и договориться о продлении долга. Уйма подготовки и дел. А я всё пропустила.
– Гош, я пропустила будильники. Соберусь и еду на работу. Полчаса, максимум, у меня сегодня мудачьё это приезжает.
– Ты точно в порядке?
– Да-да. До встречи.
Я сбрасываю звонок и утыкаюсь в подушку. Чёрт. Ладно, крепкий кофе, плотный завтрак и десять минут хаотичного повторения данных. Скорее всего одновременно. Не так уж и сложно. Я справлюсь.
– Прими душ и приведи себя в порядок, - Эрик поднимается с меня, протягивая мне ладонь. – Вряд ли на работе оценят твой затраханный вид. И не пытайся спорить, сейчас я не собираюсь ничего слушать. Сammina[1], Мио, ты уже опаздываешь.
И что значит это «камин»? Надо было выбирать итальянский. А мотив объяснить «а вдруг через десять лет мне нужно будет переспать с мафиози, чтобы не трогали подругу?».
Душ мне и вправду не помешает. Но слушаться Эрика не хочется. Душ или спор. Побеждает желание смыть с себя всё, и я несусь в ванную, нужно управиться быстро.
Включаю максимально холодную воду и хватаю с полки первую попавшуюся мочалку. Плевать если она Эрика или его девок. Я жестко тру кожу, стараясь стереть его прикосновения, события ночи, словно вместе с грязью уйдут и воспоминания. Кожа краснеет от холода и жесткой мочалки, но я продолжаю. Сотню раз провожу по синякам и засосам. Усиленно вымываю всё, что могло остаться во мне после этой ночи.
Когда кожу уже буквально жжёт от холодного потока и меня начинает трясти, я выключаю воду. Вытираюсь полотенцем и долго не решаюсь взглянуть на себя в зеркало.
Я веду пальцами по груди и обвожу тёмные засосы вокруг ореол. Поглаживаю следы на бёдрах, маленькие синие точки оставшиеся от хватки мужчины. Прикусываю губу, но спускаюсь дальше, между ног, где он сильнее всего сжимал. Там не только расцветают синяки, но и несколько глубоких укусов. Крови не видно, но след сильный. Под подушечками чувствуются выемки от его зубов.
Это ужасно. Ужасно грязно и неправильно. И ужасно стыдно от того, как щёки обдаёт жаром от воспоминаний, как я получала все эти следы.
– Для той, кто опаздывает, ты слишком медлительная.
Я застываю, не веря в то, что вижу. Эрик в джинсах и с голым торсом крутится на кухне. Сгребает со сковородки яичницу и ставит две чашки. Кофе и завтрак. Он приготовил мне завтрак? Господи, насколько же он бухой прямо сейчас, если сделал это.
– Завтракай и говори, куда тебя везти.
– В салон, где забирал меня вчера.
Проглатываю горячую яичницу, не чувствуя вкуса. Кофе слишком крепкий, заставляет скривиться и закашляться. Но зато бодрит. Эрик же пьёт эту адскую смесь из килограмма кофе и капли воды легко и просто, словно напиток не выворачивает наизнанку все органы.
Медленно потягивает кофе, откинувшись на стул. И смотрит – открыто, дерзко и изучающе. Он всё время так смотрит на меня, и тогда в клубе, и всю ночь. Словно старается что-то увидеть, ищет, высматривает, скользит глазами по всему телу и возвращается к лицу.
– Налюбовался? – получается гораздо резче, чем стоит говорить с таким человеком. – Мы можем ехать?
Эрик кивает. Натягивает на себя светлую футболку, скрывая накачанное тело и поднимает с пола кожаную куртку. Сжимает мою руку в своей ладони и не выпускает, не смотря на протесты.
Оказываясь на пассажирском сидении, я щёлкаю ремнём и стараюсь прийти в себя за те секунды, что Эрик обходит машину. Он выбивает меня из колеи своими улыбочками и жестами. Словно летишь на американских горках и не знаешь где маленький спуск, а где по прямой вниз до самой земли, пока не шарахнет.
– Будь ты чуточку покорней, Мио, цены бы тебе не было, - я закатываю глаза, стараясь не обращать внимание на имя. Не получается.
– Я Мина, Эрик, Ми-на. И вчера ты вроде согласился, что я покорная.
Сжимаю зубы и отворачиваюсь к окну. Ну зачем опять вспоминаю об этом, сама. Ночь прошла и когда я закрою за собой дверь – всё останется в прошлом.
Мобильник, валяющийся на приборной панели возле Эрика, заливается голосом Крида. Я кидаюсь вперёд, но мужчина быстрее. Он переворачивает экраном и рассматривает заставку абонента.
Я обожала эту фотографию. Рыжеволосый Гоша прижимается ко мне сзади. Целует в щёку нежно, прячась от камеры. Меня на фото больше, улыбающейся в объектив.
Первая прогулка, даже не свидание, когда я сдалась и согласилась пройтись на выставку машин. И всё закрутилось лучше, быстрее, чем я могла предсказать. Он был хорошим, а я была изменщицей и дрянью.
Эрик не слушает моих протестов и ведёт по экрану вправо, принимая вызов:
– Любовь всей жизни Мины слушает.
Кто-то поторопился
Я вижу, как застывает девчонка, вжимаясь в сидение. Смотрит на меня своими глазищами и часто моргает. По фотке уже можно было понять, что не просто случайный абонент, но её реакция подтверждает все мысли.
Включаю динамик и отодвигаю телефон подальше, чтобы не отобрала.
– Кто это? – голос мальчишеский, возраста Мины или чуть младше. Экспрессивный и взрывной, слишком несдержанный. – Где Мина?
– Мина сейчас занята. Но меня больше интересует больше, почему ты звонишь моей Мине?
– Твоей Мине?
Парнишка по ту сторону телефона задыхается. Как и сама девушка, тянется ко мне и мотает головой. В глазах настоящий страх. Невероятно, ночью, будучи в моей власти не так боялась, а сейчас дрожит и глотает все злые слова, хотя поджимает губы и дёргается, чтобы наорать.
Я знаю, что веду себя как мудак. Не имею права лезть в её отношения, но молчать не получается. Рыжик должен свалить, как минимум до конца шести ночей. И ведь последний раз можно оттягивать, максимально. Кто сказал, что я воспользуюсь сделкой быстро?
Так это рыжее недоразумение её парень? Или жених, хотя кольца нет. Могла и снять перед тем, как идти ко мне. Интересно. Как же её вторая половинка отреагирует, когда узнает, что Мина больше не невинна? Когда я расскажу, как она стонала подо мной, задыхалась стонами и просила больше, сильнее? И что у меня стоял всю ночь благодаря её стонам и виду, как она выгибалась, чтобы насадиться сильнее.
Эта детка хранила в себе страсти намного больше, чем было во многих шлюхах клуба. И резко перевоплощалась из дикой страстной кошки, текущей от пары касаний, в застенчивую девушку, сверкающую злостью и грубящей на каждом шагу.
