– Кто? Мы? – парни были ошарашены, а Маргарита, очевидно, стала кое о чем догадываться.

– Я только что это слышал. Вполне возможно, она и есть ведьма, но таких я еще не встречал, – Юрген пристально посмотрел ей в глаза, там уже начинали скакать веселые чертики.

– Позвольте, – начал подниматься крепкий парень, но Батый грубо перебил его и впечатал обратно в стул.

– На этот вечер она моя. Нашу встречу предсказал великий оракул Хуберт Малер. Сегодня мы с ней будем изучать великую книгу бытия вашего городка, – он указал на лежащий на столике журнал.

Услышав знакомое имя, девушка встрепенулась и закивала головой:

– Да-да, товарищи, идите.

– Так это что, один из ваших пациентов? – догадался собеседник.

– Да. И по-моему, самый буйный, – со скрытой улыбкой заявила Марго. Все это время они с незнакомцем не отрываясь смотрели в глаза друг другу, как будто играли в игру «Кто кого переглядит».

– Так мы пойдем? – не понятно у кого спросили ошарашенные парни.

– У вас пять минут, чтобы добраться до французской границы, – резко бросил Батый.

– Юрген, – сказала девушка с осуждением в голосе. Она уже догадалась, кто он, – не надо так резко.

– Хорошо, десять, – дурашливо согласился он.

Они долго смеялись, когда парни опасливо ушли.

– Ну что, похож я на пациента доктора Вольфганга, чтобы иметь возможность вступить в ваш коллектив для пациентов?

– Вот над этим смеяться не надо, – обозначила границы Маргарита. – Ты приехал помогать, так помогай. Шутников у нас своих хватает.

– Хорошо, давай сразу определимся, что вы ждете от меня и от ГКА.

– Мы хотим принять участие в борьбе, которую ведет «Группа Красной Армии». Наш лидер, доктор Вольфганг, – сторонник так называемой гуманной психиатрии. Мы не отрицаем психические заболевания, но полагаем, что психические отклонения больных вызваны прежде всего негативным влиянием со стороны капитализма. Этот окружающий мир породил целый ряд психиатрических болезней, из-за необходимости индивида приспосабливаться к эксплуатации и отчуждению при капитализме. Болезнь – это не процесс, протекающий в отдельных людях. Больно наше общество, целиком состоящее из социальных противоречий капитализма. Капиталистические, хищнические отношения глубоко противоречат нормальной природе человека, превращая его в больного. В основе здоровой психики должно быть свободное развитие каждой отдельно взятой личности.

– Подожди, Марго, – Батый прервал возбужденный монолог девушки. – Насколько я знаю, есть разные составляющие личности. Психические процессы, психологическое состояние и социальные отношения. Отклонения в каждой этой составляющей вызывают либо болезнь, либо сложности характера, либо конфликтность с другими. Мне кажется, что вы все пытаетесь смешать.

– Как ты не поймешь, что медицина, и прежде всего капиталистическая психиатрия, репрессивна по своей сути, она вполне умышленно «подлечивает пациента» только для того, чтобы вернуть его в противоестественное угнетенное состояние. Само капиталистическое общество является причиной психических расстройств, и единственной профилактикой этих заболеваний может служить только марксистская революция. Терапевтический эксперимент главным образом должен состоять в разжигании марксистской революции и в построении бесклассового общества. Поскольку само государство провоцирует психические болезни, следует изменить его политическую систему, и тогда психические недуги исчезнут сами собой.

– Допустим. Что вы ждете от меня?

– Ты должен научить нас основам революционной борьбы. Нам уже пора переходить от обсуждений к действиям.

Они еще долго с жаром спорили, заодно заказав еще по кружке пива и по порции жареных сосисок. Маргарита пыталась заплатить за себя, но гость заявил, что это противоестественно для его мужского достоинства и, соответственно, тоже может привести к психическим отклонениям. Девушка задорно рассмеялась. Им было необыкновенно легко друг с другом.

Доктор Вольфганг не столько лечил своих пациентов, сколько проводил своего рода реабилитацию, адаптируя их к жизни в окружающей их «хищнической» среде. Пациенты организовывались в группы по 10–12 человек и почти весь день, с раннего утра до позднего вечера, изучали основы психологии, сексологии, диалектики, теологии, социологии, истории классовой борьбы, штудируя гегелевскую диалектику, учение Карла Маркса, психоанализ Зигмунда Фрейда.

Каждый пациент после такого интенсивного трехмесячного курса терапии мог и должен был сам проводить занятия с другими пациентами, что способствовало не только развитию личности, но и формировало навыки общения с другими, способствовало социализации до этого оторванных от обычных людей больных, помогало адаптироваться в обществе. Конечно, это не исключало медикаментозную терапию, но исключительно в щадящем режиме.

Доктор Вольфганг преднамеренно исключил термин «терапия», заменив его популярным словом «агитация». В самом первом манифесте, подготовленном на первом же учредительном собрании СНК, было провозглашено: «Сделаем из болезни оружие!»

Подобный подход к психиатрической проблеме снискал широкую известность и огромную популярность доктору Вольфгангу не только у пациентов клиники, но и далеко за ее пределами. В немецком обществе еще со времен войны накопились и закрепились депрессии, психологический нигилизм по отношению к власти, которыми, по сути, никто не занимался.

Поэтому к профессионалу, умеющему работать не только с психическими болезнями, но и психологическими расстройствами, потянулись люди. Не обязательно больные. Больше – простые граждане, по какой-либо причине имеющие проблемы в обществе. Особенно его боготворили молодые люди, которым нравились новаторские подходы в психокоррекции личности.

Большую прослойку и, наверное, самую активную ее часть составляли люди асоциального поведения, подверженные алкогольной и наркотической зависимости. Таким «пациентам» доктор Вольфганг охотно ставил диагноз «расстройства психики», это давало формальный повод для зачисления обратившегося к нему человека в свою терапевтическую группу. Таких групп, где были перемешаны больные, студенты-медики и просто желающие, насчитывалось с десяток. Со временем доктор Вольфганг невольно стал в Гейдельберге одним из наиболее ярких лидеров левого молодежного движения со своей, по сути, партией «Социалистический коллектив пациентов».

В закрытых психиатрических учреждениях Германии издавна царили изуверские, средневековые порядки. При фашистской диктатуре вопрос с психически больными людьми решался радикально: их относили к «недочеловекам», они подлежали обязательной стерилизации и санации. Практически во всех закрытых психиатрических клиниках получил широкое распространение электрошок, который больше применялся в качестве средства наказания «неконтролируемых» пациентов, нежели в целях их врачевания. В ходу были также инъекции, которые причиняли душевнобольным нестерпимые, многочасовые страдания. Подавляющее большинство больных со страхом и ужасом отзывались о такой «терапии», сравнивая психушки с казематами инквизиции.

Вполне закономерно, что врачебное сообщество Западной Германии считало доктора Вольфганга научным и политическим отщепенцем. Они видели в докторе не столько врача-психиатра, сколько человека, попытавшегося понять смысл неудавшейся жизни пациентов, проявившего к ним искренний интерес и сочувствие, заглянувшего в их непростой внутренний мир. Он стал их духовным лидером, гуру, объединившим социальных изгоев в некое общество, способное совместными усилиями противостоять всеобщему презрению и жестокости окружающих. Они просто стали друг другу семьей. Этому способствовали процессы, получившие широкое распространение в странах западного мира, так называемые