испытывал ничего подобного. Прежде чем заключить ее в свои объятия, нежно поглаживаю те места, где, как я знаю, завтра будут синяки. Ее маленькое тельце дрожит, прижимаясь ко мне, и я не уверен, это от холодного воздуха или от последствий оргазма. В любом случае, я крепко прижимаю ее к груди и делаю все возможное, чтобы поделиться с ней своим теплом.

Я нежно покусываю ее шею и мочку уха, пытаясь поцелуями унять боль. Она так чертовски опьяняет.

— Что ты почувствовала в свой первый раз?

Она испускает сдавленный всхлип и, согнувшись, закрывает лицо руками. Все ее эмоции зашкаливают, но это неудивительно.

— Не могу поверить, что позволила тебе прикоснуться к себе. Я даже не знаю тебя.

— Теперь ты знаешь меня намного лучше.

Поднимаюсь на ноги и тяну ее за собой. Затем накидываю на ее обнаженное тело свою куртку. Она прикрывает ее от шеи до колен.

— Готова к следующему раунду или на сегодня с тебя хватит?

Ее зеленые глаза превращаются в щелочки, губы сжимаются, а затем она делает то, чего я никак не ожидал. Плюет мне в лицо.

— Как ты можешь стоять здесь и так небрежно относиться к тому, что только что сделал? Лишил меня девственности. Я чертовски тебя ненавижу, и, если ты еще хоть раз ко мне прикоснешься, я обращусь в полицию. Ты меня понял?

На какую-то миллисекунду я испытываю шок, в основном от размера ее яиц, но также и от того, что, учитывая, насколько она умна, можно с уверенностью предположить, что она понимает последствия своих действий. Очевидно, что понимает, но на самом деле ей наплевать. Похоже, мне придется это исправить. Прежде чем она успевает сделать безумный рывок и убежать, я сбрасываю маску нежности и доброты и обхватываю рукой ее нежное маленькое горлышко.

С ее губ срывается визг, когда я сжимаю его, сильно надавливая. Возможно, она была первой девственницей, которую я трахнул, и, возможно, идеально подходит мне во всех отношениях, но к тому времени, когда все закончится, она поймет, кто здесь главный.

Наклонившись, смотрю в ее испуганные глаза. Идеально. Именно это мне и нужно было увидеть. Возможно, теперь она поймет, когда нужно закрывать рот, а когда открывать.

— Пойми вот что, цветочек. Это я контролирую ситуацию. Это я обладаю властью. Ты принадлежишь мне во всех смыслах этого слова. Если я захочу трахнуть тебя прямо здесь и сейчас, я это сделаю. Если я захочу поделиться тобой со своими друзьями, я это сделаю. Если я захочу заставить тебя слизывать слюну с моего лица, ты, блядь, это сделаешь. Не заставляй меня доказывать свою правоту, потому что обещаю тебе, я это сделаю, и тогда ты пожалеешь, что связалась со мной. Я был добр к тебе, когда не должен был, и позволь мне сказать, доброта — это не то, что я предлагаю каждому, но не обольщайся. Доброта — не самая большая моя слабость, и я без проблем сломаю тебя, чтобы потом собрать обратно по кусочкам на свое усмотрение. Ты поняла?

За ее страхом скрываются гнев и ярость. Вижу, как трещит и вспыхивает пламя. Она хочет причинить мне боль, но прекрасно знает, что я не блефую. Ее потрескавшиеся губы приоткрываются, и я слегка ослабляю хватку, чтобы дать ей возможность говорить.

— Да, — хрипит она.

Я отпускаю ее с довольной улыбкой и вытираю слюну со своего лица. В следующий раз, когда она сделает что-то подобное, я использую это как смазку, чтобы трахнуть ее в зад.

— Хорошо. Рад, что мы с этим разобрались. И на будущее, полиция тебе не поможет. Никто не поможет.

— Ты такой психически неуравновешенный. Тебе бы в психушку, — рычит она и плотнее запахивает куртку на своем маленьком теле. — Если мне никто не поверит, ничего страшного. Это не имеет значения. Я найду способ сделать себя менее привлекательной в твоих глазах.

Я бы рассмеялся, если бы не думал, что она действительно может сделать что-то подобное.

Вздыхаю.

— Делай, что должна, но просто знай… какие бы последствия ни наступили, ты их заслужила.

Поединки с ней заставляют мою кровь кипеть. Я зависим от этого. Я никогда не испытывал ничего подобного ни с одной другой женщиной… и теперь не хочу, чтобы это заканчивалось.

— Мне плевать на твои последствия. Ты не можешь причинить мне больше боли, чем уже причинили за всю мою жизнь. Ты всего лишь придурок, который думает, что может получить все, что захочет, но это не так. Не без применения силы. Ты жалок.

Я зеваю прямо ей в лицо.

— Ты уже закончила? Я уже слышал все это и многое другое раньше.

Ярость Бел разгорается все сильнее, и я задаюсь вопросом, на кого она на самом деле злится — на меня или на себя за то, что все зашло так далеко. Она не просила меня остановиться и не сказала "нет". Единственный человек, которого может винить в случившемся — это она сама. Она сердито разворачивается и топает в другую сторону. Я внимательно слежу за ней, потому что, во-первых, это восхитительно, что она думает, будто может так легко от меня отделаться, а во-вторых, мне нужно убедиться, что она вернется в кампус целой и невредимой.

Мы проходим всего несколько ярдов, прежде чем она оглядывается на меня через плечо.

— Прекрати меня преследовать!

Все, что могу сделать, это лишь покачать головой.

— Если хочешь выбраться отсюда, тебе нужно идти налево. До машин осталось всего около полмили.

— Да пошел ты, — кричит она в ответ, и от ее огня моя улыбка становится шире. Возможно, я нашел что-то достойное моего внимания.

——

Возвращение Бел в общежитие в одиночку требует значительных усилий, но я справился с этим. У меня был соблазн притащить ее обратно, брыкающуюся и кричащую, но я передумал. Вместо этого потратил остаток вечера на то, чтобы освежить в памяти все, что знал о ней. Поспав пару часов, я встал с кровати, принял душ и переоделся.

Сейчас я на кухне, готовлюсь к обсуждению событий прошлой ночи.