Персиваль долго смотрел на него, изо всех сил удерживая себя от глупого хлопания глазами. Наконец мозг смог расшифровать всю речь Трелони, цветастую и сочившуюся едкостью, как куст аспидных роз, и юноша произнес:

— Тем не менее, от нас же не ожидают белых галстуков и бриллиантовых запонок, — парировал он, чтобы хотя бы остаться тем, за кем будет последнее слово.

— Конечно, нет, — ответил Альберт, отворачиваясь от своего напарника и делая несколько широких шагов к бюро. — От нас ожидают, как минимум, приличного вида, копии полного пакета документов, предоставленного Калинцеву, и умной беседы за чаем, — он усмехнулся. — Все это я смогу предоставить, Вас же прошу причесаться и…

— Опять Вы хотите, чтобы я молчал! — нахмурился Грейвз.

— Перси, — приторно произнес британец, — у русских есть прекрасное выражение: «смолчи – за умного сойдешь». Я бы перевел его на все языки мира и ввел во все конституции, если бы на то была моя воля. Но к Вам я бы применил это как диагноз. У американцев полностью отсутствует чувство такта, и они чхать хотели на все протоколы, — сказал он и быстро добавил. — Я озвучиваю это как совершенно объективное наблюдение, ни разу не пытаясь уязвить Вас.

— Я вижу, как Вы стараетесь сохранить наши теплые отношения, — холодно произнес Грейвз.

— Но пока я в ответе за успех нашей миссии, я буду делать все, что от меня потребуется, и все, что я посчитаю необходимым. Если для этого мне придется связать Вас и выслать посылкой в Петропавловскую крепость, Тауэр Лондона или Алькатрас – видят великие Боги и маги, я так и поступлю.

— Кончайте разглагольствовать! — тряхнул головой юноша. — Не Вы ли говорили, что можете помочь мне в карьере?

Трелони вскинул брови и с застывшей на лице маской удивления обернулся к Персивалю. На губах британца играла шальная улыбка. Это еще больше разозлило юношу. Он нахмурился и сжал кулаки, давая своему коллеге оценить его «во всей красе»: встрепанный и злой, он выглядел хуже каменотеса с лондонских улиц, и ладно бы он был простым чернорабочим, так он при таком характере и внешности обладал образованием и некоторыми суждениями, которые использовал везде, где нужно, и где не нужно. Трелони уже в этот момент начинал чувствовать, что зря он во все это ввязался, но… какое-то садистское любопытство заставило его усмехнуться, обнажая зубы в хищном оскале, и подойти ближе к этому мальчишке, выглядевшему так, словно он только что вырвался из драки и собирается ввязаться в другую.

— Только не говорите, что все ради дамы сердца – в таком случае Вы упадете в моих глазах ниже уровня моря, — предупредил он.

— Вот еще, — злобно сверкнул глазами юноша, но в его тоне Трелони легко уловил фарс. — Меня не воспринимают всерьез. Я не хочу быть истуканом рядом с такими умниками, как Вы.

— А я-то думал, — вздохнул Трелони. — Обычно люди вроде Вас рано или поздно начинают грезить карьерным ростом, изысканным обществом и всем в этом духе… Но нет, мистер Грейвз, Вы – простой американец, гордость вашей безрассудной и либеральной мысли.

— Не тяните!

— Мерлин помилуй, — отмахнулся мужчина, обходя Грейвза кругом. — Но прежде, чем я окончательно подпишу себе приговор, скажите: чего Вы хотите?

Грейвз задумался и устремил взгляд куда-то между половиц под своими ногами. Он то сводил брови, то шевелил губами, в прямом смысле подбирая слова, то вдруг его лицо замирало, как холодная маска. Трелони не торопил его, как будто это не их ждали через три часа. Однако мужчина не мог сдержать пузырившегося предвкушения, какое бывает у игрока в казино, когда вот-вот выпадет приз.

— Я не хочу быть хуже других, — наконец сказал юноша. — Простым мракоборцем, простым охотником на темных магов.

— Охотники за головами неплохо зарабатывают, — возразил Трелони.

— Но их не приглашают на званые обеды, — произнес молодой человек.

— Хорошо! — сказал Персиваль и хлопнул молодого человека по плечу, глядя на него, как на неразумное дитя, которым, по сути, этот американец и являлся. — Нам предстоит много работы, и в первую очередь – костюм! Если Вы все-таки хотите иметь дело с приличным обществом, нужно научиться носить костюм. Наденьте свежую рубашку и что-нибудь более-менее приличное, посмотрим, что можно из Вас сделать, — сказал он и, положив ладонь на затылок Грейвзу, выпроводил его за дверь. Когда шаги юноши зашуршали по ковру, англичанин выдохнул и, устало потирая виски, достал свой портфель и принялся собирать документы.

Он все не мог понять, откуда взялось вдруг завертевшееся под легкими дурное предчувствие. На первый взгляд, все шло так, как предполагалось, но, тем не менее, мужчина вдруг