Шрифт:
Закладка:
В 1345 году Чинто Брандини и еще девять человек были преданы смерти за организацию бедных рабочих шерстяной промышленности, а для разгона этих союзов были ввезены иностранные рабочие.10 В 1368 году «маленькие люди» предприняли попытку революции, но были подавлены. Десять лет спустя восстание кардочесальщиков шерсти — бунт деи Чомпи — привело к тому, что рабочие классы на головокружительный миг оказались под контролем коммуны. Возглавляемые босоногим рабочим Микеле ди Ландо, чесальщики ворвались в Палаццо Веккьо, разогнали Синьорию и установили диктатуру пролетариата (1378). Были отменены законы против объединения в профсоюзы, низшие профсоюзы получили право голоса, был объявлен мораторий на двенадцать лет на долги наемных работников, а процентные ставки были снижены, чтобы еще больше облегчить бремя класса должников. Предприниматели в ответ закрыли свои магазины и побудили землевладельцев сократить поставки продовольствия в город. Обиженные революционеры разделились на фракции — рабочую аристократию, состоящую из квалифицированных ремесленников, и «левое крыло», движимое коммунистическими идеями. В конце концов консерваторы привлекли сильных людей из сельской местности, вооружили их, свергли разделившееся правительство и вернули власть предпринимательскому классу (1382).
Победившая буржуазия пересмотрела конституцию, чтобы закрепить свою победу. Синьория, или муниципальный совет синьоров или джентльменов, состояла из восьми приоров искусств или лидеров гильдий, выбранных по жребию из мешков с именами тех, кто мог претендовать на должность. Они, в свою очередь, выбирали в качестве своего исполнительного главы гонфалоньера ди джустициа — «знаменосца правосудия» или исполнителя закона. Из восьми приоров четверо должны были быть представителями больших гильдий, хотя эти arti maggiori составляли лишь незначительное меньшинство взрослого мужского населения. Такая же пропорция требовалась и в совещательном Консильо дель Пополо, или Совете народа; под пополо, однако, понимались только члены двадцати одной гильдии. Консильо дель Комуне выбирался из членов любой гильдии, но его функции сводились к тому, чтобы собираться по призыву синьории и голосовать «за» или «против» по предложениям, выносимым на его рассмотрение приорами. В редких случаях приоры созывали собрание всех избирателей на площадь Синьории, звоня в большой колокол на башне Палаццо Веккьо. Обычно такое общее собрание выбирало балию или комиссию по реформам, наделяло ее верховной властью на определенный срок и расходилось.
Историки девятнадцатого столетия щедро заблуждались, приписывая домедицейской Флоренции степень демократии, совершенно неизвестную в этом плутократическом раю. Подвластные города, хотя сами были плодовиты на гений и гордились своим наследием, не имели права голоса в управляющей ими флорентийской синьории. Во Флоренции только 3200 мужчин могли голосовать; и в обоих советах представители делового класса составляли редко оспариваемое большинство.11 Высшие классы были убеждены, что неграмотные массы не могут вынести здравого и безопасного суждения о благе общества во внутренних кризисах или внешних делах. Флорентийцы любили свободу, но среди бедных она заключалась в том, чтобы ими командовали флорентийские господа, а среди богатых — в том, чтобы управлять городом и его зависимыми территориями без императорских, папских или феодальных препятствий.
Несомненными недостатками конституции были краткость сроков полномочий и частые изменения в самой конституции. Злыми результатами стали фракции, заговоры, насилие, неразбериха, некомпетентность и неспособность республики разрабатывать и проводить такую последовательную и долгосрочную политику, которая обеспечивала стабильность и могущество Венеции. Соответствующим хорошим результатом стала напряженная атмосфера конфликтов и дебатов, которая учащала пульс, обостряла чувство, ум и остроумие, будоражила воображение и на целое столетие вознесла Флоренцию в культурные лидеры мира.
III. КОЗИМО «PATER PATRIAE»
Политика во Флоренции представляла собой борьбу богатых семей и группировок — Риччи, Альбицци, Медичи, Ридольфи, Пацци, Питти, Строцци, Ручеллаи, Валори, Каппони, Содерини — за контроль над правительством. С 1381 по 1434 год, с некоторыми перерывами, Альбицци сохраняли свое господство в государстве и доблестно защищали богатых от бедных.
Род Медичи восходит к 1201 году, когда Кьяриссимо де Медичи был членом Совета коммуны.* Аверардо де Медичи, прапрадед Козимо, основал состояние семьи благодаря смелой торговле и разумному финансированию и был избран гонфалоньером в 1314 году. Внучатый племянник Аверардо, Сальвестро Медичи, ставший гонфалоньером в 1378 году, завоевал популярность семьи, выступая в защиту восставших бедняков. Внучатый племянник Сальвестро, Джованни ди Биччи Медичи, гонфалоньер в 1421 году, еще больше укрепил позиции семьи в народе, поддержав — хотя сам сильно страдал от этого — ежегодный налог (catasto) в размере половины одного процента на доход, который считался равным семи процентам от капитала человека (1427).12 Богатые люди, которые до этого пользовались налогом на подати или на голову, равным тому, что платили бедные, поклялись отомстить Медичи.
Джованни ди Биччи умер в 1428 году, завещав своему сыну Козимо доброе имя и самое большое состояние в Тоскане — 179 221 флорин ($4 480 525?).13 Козимо уже исполнилось тридцать девять лет, и он был полностью готов к осуществлению дальних замыслов фирмы. Они не ограничивались банковским делом: в них входило управление обширными фермами, производство шелка и шерстяных изделий, а также разнообразная торговля, связывавшая Россию и Испанию, Шотландию и Сирию, ислам и христианство. Козимо, строя церкви во Флоренции, не видел греха в том, чтобы заключать торговые соглашения и обмениваться дорогими подарками с турецкими султанами. Фирма специализировалась на импорте с Востока малогабаритных и дорогостоящих товаров, таких как специи, миндаль и сахар, и продавала их и другие товары в десятках европейских портов.
Козимо руководил всем этим со спокойным мастерством и находил время для политики. Как член Dieci, или Военного совета десяти, он вел Флоренцию к победе над Луккой, а как банкир финансировал войну, ссужая правительству крупные суммы. Его популярность вызывала зависть у других магнатов, и в 1433 году Ринальдо дельи Альбицци начал атаку на него как на планировавшего свергнуть республику и сделать себя диктатором. Ринальдо убедил Бернардо Гуаданьи,
