Ехала Валери довольно медленно, но странно: то дергаясь вперед, то замирая. Я была уверена, что легко ее догоню. Свою ошибку я поняла лишь тогда, когда мобиль свернул в парк и, протаранив кусты боярышника, внезапно набрал скорость.

Со стороны Крапивы послышался шум: мужчины наконец-то сообразили, что произошло нечто странное. Я бежала изо всех сил по следам колес, почти не замечая, что туфли у меня уже мокрые насквозь, да и платье цепляется за кусты.

И все же Морроуз нагнал меня легко и быстро.

— Леди, я здесь.

— Рада за вас, — пропыхтела я.

— Что за девчонка! Я ее выпорю, честное слово! — Он ухватил меня за руку, таща за собой. Стало чуточку легче.

— Не смейте! Детей бить нельзя! Ни при каких обстоятельствах!

— Она не ребенок, она некромант.

— Только троньте ее хоть пальцем, и я немедленно уволюсь.

— Вы не можете, у вас контракт.

С этой милой перепалкой мы и бежали, пока я не начала задыхаться. Все же матушка всегда запрещала мне бегать — неважно, по саду ли, по лестницам. Настоящая леди должна двигаться медленно, плавно и грациозно. Сейчас я понимала, что матушка многого не знала о реальной жизни.

— Я больше не могу, — выдохнула я, сгибаясь пополам и кашляя.

— Ну что с вами делать? Дорогу назад найдете?

Я огляделась и поняла — да ни в жизнь. Мы были в глубине старого парка, точнее, уже леса. Кое-где следы от мобиля видны были отчетливо, а где-то терялись среди поломанных кустов и прошлогодней крапивы.

— Я заблужусь и сгину, — жалобно прошептала я, цепляясь за рукав Морроуза. — Не бросайте меня тут. В лесу есть волки?

— Не уверен. Пойдемте потише, Адель. Дышите. Вот так.

Чинно и неторопливо, под ручку, мы продолжили наш променад. Надо же, а я совсем ему не врала, когда обещала не избегать его общества! Вон как — уже гуляем вдвоем. Холодно очень, кстати. Только теперь я заметила, что на Морроузе одна лишь полурасстегнутая рубашка. Он, наверное, раздевался, когда все это произошло. Ой, ну и брюки с туфлями, разумеется. Было бы странно, если б он выбежал с голым задом.

Я незаметно скосила глаза, разглядывая его шею и верхнюю часть груди. Бледен, худ, безволос. Аристократ в полной мере. Вполне неплохо. Он вообще хорошо сложен, этот некромант. И пальцы у него изящные. Глаза выразительные, губы красивые.

Стоп. Это лишнее.

Спустя несколько минут мы вышли на дорогу, и Морроуз вдруг выругался.

— Я надеюсь, у Вэл хватит ума не ехать к пруду. — Рассмотрел следы колес и тяжко вздохнул: — Увы, не хватило.

И мы побежали снова, теперь уже по влажной земле, проваливаясь по щиколотку в грязь.

На самом деле времени прошло не так уж и много. Если бы мы шли спокойным шагом всю дорогу, то этот путь проделали бы за полчаса. Что такое полчаса для девчонки на мобиле? Это целых тридцать, а то и больше шансов врезаться в дерево, перевернуться или… все верно. Или утопить мобиль в пруду.

Глубокая колея от колес вела прямиком к заросшему камышом водоему.

К счастью, мы не успели перепугаться, потому что на берегу стоял незнакомец, мокрый насквозь. А в руках он держал дрожащее тело Валери. Тоже совершенно мокрое. Крупные пузыри на поверхности пруда красноречиво свидетельствовали об участи прогрессивного безлошадного средства передвижения. Ужасно дорогого, между прочим.

— Шарль! — процедил сквозь зубы Морроуз. — Она жива?

— Эдвин, — тряхнул светлыми волосами незнакомец и широко улыбнулся. — Твоя воспитанница нахлебалась воды и ужасно напугана. Но жить будет. Если ты, конечно, ее не убьешь за утопленный мобиль. Что за девчонка, а!

Валери закашлялась.

— Представишь меня прекрасной леди? Или мне дождаться, пока она прыгнет в пруд, и героически нырнуть следом?

— Леди Вальтайн, гувернантка Валери. Аделаида, это Шарль Эрлинг, хозяин Полыни, мой сосед, — неохотно представил нас друг другу Морроуз.

Я смотрела во все глаза то на одного, то на другого. Эдвин? Ну надо же, Морроуз — Эдвин. Ну да, я видела его имена в договоре, но у меня до сего момента не складывались в голове его имя и личность. А теперь я как-то сразу поняла — он Эдвин. Не просто холодный, чужой и страшный лорд Морроуз, а Эдвин.

А Шарль и вовсе был достоин более торжественного представления. Герой ведь — не побоялся прыгнуть в пруд, спасая чужого ребенка. Вон — весь мокрый. Не простыл бы, на улице — не лето красное.

Красивый мужчина, совершенно в моем вкусе. Улыбка приятная, светлые волосы, наверное, вьются. Голубые глаза смотрят на меня с явным интересом.

Морроуз осторожно забрал у него девочку, досадливо вздохнул, бросив сердитый взгляд на пруд.

— Погоди, Эд, возьми мою куртку, — и Шарль поднял с земли светлую куртку с бахромой. — Укутай девочку. От холода это не спасет, но хоть немного сбережет тепло.

Морроуз отчетливо скрипнул зубами. У меня сложилось явственное впечатление, что он Шарля недолюбливает. Но куртку взял и Валери в нее завернул.

— Если б у меня была еще одна куртка, я непременно подарил бы ее вам, леди Вальтайн. Вы вся дрожите. Но сейчас могу лишь предложить свое гостеприимство. До Полыни куда ближе, чем до Крапивы.

Морроуз на мгновение задумался, сдвинул брови. Поежился, бросив на меня виноватый взгляд.

— Я думаю, что так действительно будет лучше, — неохотно процедил он сквозь зубы. — Благодарю, Шарль. Одолжишь свой мобиль?

— Я вас довезу, разумеется. Но сначала нужно переодеть девочку в сухое. Леди Вальтайн, позвольте вашу руку. Тут очень грязно и скользко.

Я оперлась на представленный локоть, ощутив, что героическому Шарлю тоже, в общем-то, не помешает как можно быстрее переодеться в сухое. Он весь дрожал и даже немножечко стучал зубами.

Глава 17. Туманные соседи

Полынь… Травянистые названия местных усадеб подходили им необычайно. Но если в Крапиве внешний фасад отличался сдержанной лаконичностью и даже строгостью, удивляя гостей внутренними удобствами и уютом, то Полынь была точным ее отражением. Вычурная роскошь фасада, с бесконечными колоннами, башнями, лепниной и медальонами, а внутри — гулкий полупустой дом, кое-где еще хранивший остатки былой роскоши. Выцвевшие обои с темными пятнами от картин, потертая мебель,