Березине осталась в коллективной памяти Европы, летом 1812 года отправившейся вместе с Наполеоном покорять Россию. Не случайно в следующем столетии слово «Березина» будет проскальзывать во многих письмах немецких солдат, окружённых в 1942 году под Сталинградом.

C’est la Berezina

Отчасти Березину можно признать за зеркальный вариант Бородина. Французы всё же отбили страшный удар военной судьбы – понеся большие потери, их главные силы сумели отступить в относительном порядке.

Но если после Bataille de la Moskova (как называют французы Бородинскую битву) русское мужество и гений Кутузова смогли кардинально переломить ход войны, то после Березины все несомненные таланты Наполеона, вкупе с храбростью его маршалов и его солдат, смогли лишь на несколько дней отсрочить бесславный конец вторжения в Россию.

Похоже, именно Березина сломала гениального императора Франции. Спустя менее недели после завершения той битвы, 5 декабря 1812 года он оставит даже свою гвардию и фактически сбежит в Париж.

Перед этим Наполеон продиктует очередной «Бюллетень Великой Армии» – регулярный пропагандистский листок, излагавший для всей Европы французскую версию той войны. «Затруднение, сопряженное с наступившими вдруг морозами, привело нас в самое жалостное состояние…» – именно эти, написанные сразу после Березины строки Наполеона в будущем породят легенду про le général Hiver, о том, что наполеоновскую армию победил прежде всего «генерал Мороз». Далее в тексте «бюллетеня», продиктованном Наполеоном, следовало осторожное и слегка приукрашенное описание событий на Березине, завершавшееся фразой: «Армия имеет нужду в восстановлении дисциплины, в отдохновении, в снабжении лошадьми; сие есть не что иное, как следствие происшествий выше сего описанных… Здравие Его Величества находится в самом лучшем состоянии».

Бодрые строки о «здравии» никого не обманули ни в Париже, ни в остальной Европе. Именно после Березины французы осознали глубину поражения в России. Но ещё важнее, что именно впечатления спасшихся с берегов Березины стали переломом для прочих европейцев в той войне. На берегах белорусской реки 29 ноября 1812 года Наполеон выжил, но погибла «наполеоновская Европа». Именно после Березины антироссийская коалиция стала распадаться, а её участники начали перебегать на сторону России. C’est la Berezina.

Глава 13. Несостоявшиеся партизаны Бонапарта

Почему русские в 1814 году взяли Париж, а французские партизаны так и не появились…

Едва речь зайдёт о наполеоновских войнах, почти каждый вспомнит русских партизан 1812 года, а многие вспомнят и партизанскую «гверилью» в Испании, тоже доставившую немало головной боли французскому императору. Особо продвинутые знатоки военной истории припомнят еще и прусских партизан из «ландвера» 1813 года.

Но, думаю, не ошибусь, если скажу, что французских партизан не вспомнит практически никто. Нет, речь не о довольно известных «вандейцах» эпохи якобинства и Директории. Речь о другом… Когда Наполеон победно входил в чужие столицы, он в итоге всегда сталкивался с партизанской войной той или иной степени интенсивности. Когда же союзники из России, Австрии и Пруссии наконец-то в 1814 году вошли во Францию и в итоге заняли Париж, французские партизаны остались практически не замеченными. По меньшей мере не замеченными для истории.

Само же союзное командование антифранцузской коалиции в декабре 1813 года, решаясь форсировать Рейн и наконец-то перенести войну во Францию, очень боялось партизанской войны. Все еще очень хорошо помнили народный энтузиазм французов времён революции двадцатилетней давности. Все, особенно русский император Александр I и его штаб, на собственном опыте прекрасно понимали, чем может грозить народная война против оккупантов.

Понимал всё это и сам Бонапарт. Уж его-то опыт войны с партизанами, пусть односторонний, был больше, чем у прусского короля, русского царя и австрийского императора, вместе взятых. С конца 1813 года владыка Франции разработал поистине наполеоновские планы уже своей партизанской войны.

Раздувать её пламя Наполеон планировал по-военному чётко – при штабе каждой французской армии назначался генерал, отвечавший за вооружённое восстание и подготовку партизан в каждом конкретном департаменте Франции. Формирование партизанских отрядов тормозилось отсутствием ружей – после затяжных и неудачных войн, накануне вторжения союзников во Францию, Наполеону их не хватало даже для вооружения новобранцев регулярной армии. Тем не менее организационные структуры будущих партизан-бонапартистов были созданы и оказывали на противника влияние уже самим фактом своего существования.

«Отделение Наполеона от Франции»

Поэтому накануне вторжения во Францию союзники начали настоящую пропагандистскую атаку. Они вполне разумно начали «отделение Наполеона от Франции», то есть формирование общественного мнения французов в удобном для антинаполеоновской коалиции ключе. Еще с октября 1813 года в крупнейшие города Франции потоком пошли «подмётные» письма, в которых утверждалось, что именно союзники принесут мир для уставшей от войны Франции, а препятствием к этому служит лишь упёртый Бонапарт, ослеплённый своей былой славой. Такая пропаганда была понятной и логичной для всех французских обывателей – выгоды былых побед померкли, в то время как бесконечная война достала во Франции уже почти всех.

Три последних месяца 1813 года подготовленные к наступлению армии союзников стояли у границ Франции на восточном берегу Рейна и вели пропагандистскую атаку позиций Наполеона. Министр иностранных дел Австрийской империи Меттерних вполне откровенно озвучил суть этой пропагандистской подготовки: «Наша нравственная цель очевидна – мы воздействуем на дух Франции».

«Французы! Не верьте ложным слухам, которые распускают недоброжелатели; расценивайте союзных монархов только как сторонников милосердия, которые сражаются лишь с противниками мира», – гласило воззвание союзных монархов к жителям Франции.

Наполеон не мог оставить этот опасный вызов без ответа. Однако тут он оказался в весьма затруднительном положении, поскольку русский царь, прусский король и даже австрийский император после всех событий начала XIX века имели полное моральное право говорить об отражении наполеоновской агрессии и борьбе за мир для всей Европы. Наполеон же, по понятным причинам, смотрелся бы в роли искреннего миротворца весьма неубедительно.

Поэтому Бонапарт смог использовать лишь устрашающую риторику. «Польша, Польша, униженная, разделённая, уничтоженная, угнетённая, есть урок ужасающий и живой для Франции, которой угрожают те же державы, что боролись за остатки польской монархии», – пугал он французов в декабрьской речи 1813 года перед Законодательным собранием своей рушащейся империи.

Наполеон призывал французскую нацию сплотиться для отпора иностранным армиям. «Год назад вся Европа была за нас, сегодня вся Европа против нас», – говорил он и доказывал, что единственным спасением будет всей стране «вооружиться в случае вторжения – тогда неприятель либо бежит из страны, либо подпишет выгодный для Франции мир».

Но уставшие французы всё больше склонялись к прекращению бесконечной войны. Тогда в предпоследний день 1813 года, 30 декабря, император Бонапарт публично заявил в Сенате, что готов принять предложенные союзниками условия мира. Однако, подчеркнул он, такой мир лишит