Шрифт:
Закладка:
— Готова? — выдернул меня из размышлений голос Фроста. Я посмотрела на него со смешанными чувствами. Я никак не могла понять, что к нему ощущаю. Одно могу сказать точно: непонятное мне притяжение стало меньше с появлением Ифора (ну вы поняли, каким именно), но не исчезло. Чисто внешне Фрост всё ещё мне нравился. Правда, после анализа сложившейся ситуации я пришла к выводу, что именно его действия были неправильными. И это не потому, что он старший. Хотя и не без этого. Вся соль в решениях, принятых им, в комплексе, который он тщательно лелеет. И вот это сильно перевешивает магнетическое притяжение между нами. Да, в последнее время он сильно изменил ко мне отношение. Но это следствие разговора с Богиней, а не того, что он разглядел во мне что-то. Сейчас он, как относительно умный мужик, присматривается ко мне, чего не делал ранее. Я часто замечаю, что на мои комментарии он удивляется или что-то типа того. Я часто ловлю на себе его взгляды, хотя и Милон теперь с меня глаз не сводит, что стало нервировать.
После первого же настоящего спора даже не о кандидатуре министра, а о направлении развития (это про образование шла речь), когда я приводила и приводила новые доводы, пока не рыкнула, он странно на меня посмотрел и улыбнулся, сказав, что ожидал срыва гораздо раньше, если не приказа в ультимативной форме. На мой вопрос, зачем он это сделал, был идиотский ответ: «Хотел выяснить степень твоего эго». Помню, что молчала тогда минут пять, не в силах найти правильные цензурные слова. Потерпев неудачу, я всё же бросила пару фраз специфического русского языка и вышла, даже не хлопнув дверью. Конечно, свою точку зрения я тогда доказала, но Фрост написал целый список камней преткновения. А мою фразу «Москва не сразу строилась» тоже пришлось объяснять.
С другой стороны, Фрост чаще даёт нужные советы. Тот же Милон молчит больше. Но прошлое отношение так просто не изменить. И хотя первое впечатление обманчиво (встречи с мужьями как раз яркие тому примеры), есть ещё и «делу время, потехе час». Вот если бы Фрост тогда со мной спокойно поговорил, мы бы выяснили, что я не Элен, и начали выстраивать новые отношения, всё было бы по-другому. И в первую очередь с ним. Возможно, при таком раскладе я не разглядела бы Ифора, тихого и обстоятельного для окружающих и страстного только для меня одной. Но самое страшное, что я смотрела на Фроста и не могла с уверенностью сказать, что будь шанс начать всё сначала, поступила бы так же. Скорее всего, я изменила бы всё, только не дано…
И нет, это не говорит о том, что я жалею о том, что имею. Нет. Хотя кому я вру! Я хотела бы видеть Ифора мужем, а не бесправным любовником, хотела бы родить ему сына или замахнуться на дочку…
— Элен? — опять окликнул меня Фрост. — Тебе нехорошо? Голова кружится или что? Ты скажи, мы отложим или объявим министров без тебя.
Ага, сейчас. Без меня. Без меня вы уже наворотили дел.
Я встрепенулась, расправила плечи, тряхнула головой, чтобы выкинуть эти странные размышления на тему «если бы». Сделала глубокий вдох, выдох и шаг вперёд.
— Граждане, — обратилась я практически сразу, но давая время на успокоение. И только когда толпа окончательно стихла, я продолжила: — Граждане, сегодня знаменательный день. Сегодня я представлю вам новых министров, которые будут заботиться и отвечать за благополучие нашей страны в различных отраслях. Ошибки прошлого мы учли, поэтому каждый министр поклялся работать во благо страны и её народа, не преследуя личных целей. Надеюсь, что прошлое останется позади, а в будущем нас ждёт лишь любовь и процветание. — И зачем я любовь приплела? В тексте речи этого не было, но уже ничего не вернуть. — Я верю, что каждый мастер своего дела, каждый в чём-то талантлив, каждый достоин шанса на безбедную жизнь и обеспеченную семью. Так давайте встретим наших министров овациями!
На последних моих словах стали выходить новые министры, а толпа взревела. Чтобы не было ассоциаций с осуждёнными, а также для визуализации высокого статуса этих людей и нашего к ним доверия, они выходили за нашими спинами. И да, стало тесновато, но не фатально, всё-таки балкон был большим и монументальным.
Кстати, в истории этой страны таким образом уже объявляли когда-то министров, но очень давно. И сама того не зная (ну не вдавалась я в историю настолько далеко и подробно), я предложила вернуть выход тысячелетней давности. И это было единственным, о чём нам не пришлось спорить.
Дальше всё было обыденно и прозаично: представление, речь новоиспеченного, овации. И так пока все не высказались и не удалились с балкона. Заключительную речь должен был сказать Фрост, но случилось страшное.
В тот момент, когда Фрост сделал шаг вперёд для обращения к народу, случилось сразу несколько вещей. Что-то впереди блеснуло. Милон, что стоял по левую руку от меня, толкнул в плечо. Я, не ожидавшая такой подлянки, покачнулась и почти упала. Точнее, меня просто подхватили за локоть и втащили внутрь. Кто и почему? А тем временем вокруг Милона сверкнуло дважды и исчезло. Впереди него Фрост лежал навзничь, а под ним красная лужа расползалась. Прямо над ухом раздавались распоряжения. Свистели стрелы, выпущенные уже охраной. Толку вот от них?
— Целителя! — наконец-то совладав со своим голосом и состоянием, смогла прокричать я, рванув вперёд.
— Миледи, остановитесь. Там опасно, — раздавался голос рядом, который пытался меня увести. Ага, сейчас! Я ещё сильнее стала вырываться.
— Отпусти, — рыкнула я зло, в итоге развернувшись к стражнику лицом. Не знаю, что он во мне увидел, но я тут же получила свободу.
— Целителя! — ещё раз проорала я, падая рядом с Милоном, который стоял на одном колене. Из его бока торчала стрела. Ещё три валялись рядом. Видимо, это артефакты сработали, но и их оказалось недостаточно.
— Уходи. Здесь опасно, — булькнул он, а у меня только слёзы на глаза наворачивались.
— Не уйду. Они всё равно уже бежали, —
