— Итак, важнейшими событиями начала двадцатого века в Российской Империи стали Русско-Японская война и революция 1905 года,— продолжила рассказ Ксения Олеговна.— Эти два события очень тесно связаны, и я считаю, что невозможно отделять их одно от другого. Подробно мы будем рассматривать эту тему на следующих двух уроках, а сегодня я хотела бы выслушать ваше личное мнение о предпосылках, которые привели к событиям 1904–1906 годов.

    Класс ответил молчанием. Высказывать мнение просто так, без конкретного вопроса, было очень непривычно. После прошлой внезапной и жёсткой контрольной никто не торопился лезть на рожон. Было непонятно, чего конкретно хочет от них училка, а также для чего всё это затеяла. Выждав с полуминутную, драматическую паузу, Жанна резко вскинула руку вверх, словно готовилась отдать команду расстрельному взводу привести приговор в исполнение.

— Да, пожалуйста,— кивнула Ксения Олеговна и села за учительский стол.— Мы тебя слушаем.

— Я считаю серьёзной ошибкой считать началом революции январь 1905 года,— резко заговорила Жанна.— Это наследие узколобой советской исторической школы, которая видела во всем только рабочий класс. Это вообще очень неправильно. Рабочих же тогда было мало. Больше всего было крестьян, но опять же, они если и бунтовали, то как бы там у себя по деревням, разрозненно. Это же не восстание Пугачёва, когда они в общую армию объединялись. Ну, в общем, я не об этом сейчас. Революция началась в феврале 1899 года с выступления петербургских студентов, с разгона их нагайками. Вот главная предпосылка! Вы об этом не сказали, а это главное событие на рубеже веков. Именно студенческая забастовка 1899–1902 годов определила развитие страны. Молодёжь, короче, всё решала. Что толку от неграмотных рабочих и крестьян? — они ничего толком не соображают, могут только витрины бить и магазины грабить. А образованные студенты — дело другое. Они гораздо умнее, стремятся развиваться и хотят, чтобы страна изменилась. Так вот, я и хочу сказать, что главными предпосылками революции в стране стало именно молодёжное движение. Как раз эти самые разночинцы, дети разных сословий, объединённые общей учёбой и тягой к знаниям,— они, в общем, и смогли что-то изменить в государстве!

    После звонкого и эмоционального выступления Жанны класс оживился и стал с любопытством следить за реакцией учительницы. Вряд ли кто-то всерьёз понимал суть вопроса, но было очевидно, что отличница пыталась уличить педагога в ошибке, а такое всегда интересно наблюдать. Ксения Олеговна смотрела на ученицу с большим удивлением. После короткой паузы она уважительно покачала головой и произнесла:

— Очень интересное суждение, я приятно удивлена уровнем твоей подготовки. Но раз уж я сама предложила формат дискуссии, позволь тебе возразить. Скажу сразу — на оценку это не повлияет, твои старания по изучению дополнительного материала заслуживают твёрдую пятёрку. Но всё-таки история, я считаю,— очень спорный предмет. Без острых обсуждений история мертва. Только взглянув на событие под разными углами, можно уловить его суть.

    Учительница встала со своего места и, сделав шаг к доске, развернулась к Жанне, словно принимая брошенный вызов. Затем взяла мел и написала на доске дату: «8 февраля 1899 года», попутно продолжив свой ответ:

— Ты права, Жанна, события в Петербурге были очень важны. Но для правильного понимания события нужно опираться на цифры и факты. В момент кульминации студенческой забастовки число протестующих составляло около двадцати пяти тысяч. При населении страны в сто семьдесят миллионов человек — крайне мало. Но это ещё не все. Причиной бунта стало избиение студентов нагайками — по сути, рядовой полицейский произвол. Студенты борются прежде всего против него, они не выдвигают политических требований, понимаешь?

    Жанна кивнула и уже открыла рот, чтобы что-то возразить учителю, но Ксения Олеговна жестом дала понять, что ещё не закончила, и продолжила:

— Выступления студентов были стихийным молодёжным протестом, такие случались во все времена и в разных странах. Молодым людям свойственно бунтовать, это нормально и естественно. Это столкновение поколений, конфликт отцов и детей, просто перенесённый на полицию и профессоров. Никак нельзя считать это началом революции. Важным событием — да. Тревожным симптомом — конечно! Но не революцией; никак не революцией. Это обычный молодёжный бунт, подогреваемый юношеским максимализмом, желанием изменить мир. Ты молодец, что подняла эту тему именно сегодня — мне, пожалуй, стоило её упомянуть. Это именно важные предпосылки революции; повторюсь, это первый симптом грядущей болезни, поразившей страну, но ещё не сама болезнь.

    Слушая слова учителя, Жанна покраснела от возмущения. Сердце яростно колотилось в груди, она была очень возмущена таким взглядом на события позапрошлого века. Даже не пытаясь сдерживать эмоции, она резко продолжила, едва Ксения Олеговна закончила говорить:

— Событие не важное, да? А кто революцию делал, а? Кто руководил тупой массой рабочих? Откуда эти люди взялись сначала в пятом году, а потом в семнадцатом? Это те же высланные, отчисленные студенты их друзья и однокурсники. Других не появилось, и взяться им неоткуда было. Одни и те же начали в свои юношеские годы, а закончили, когда повзрослели. Это именно революция, просто долгая, можно сказать. Без этих студентов ни фига бы не было, казаки нагайками разогнали быдло — и как бы всё, самодержавимся дальше. Кто убийство Плеве организовал? Это же повлияло на революцию пятого года, так? Это был как раз отчисленный студент, высланный из столицы. Александр Савинков, так? А про количество говорить вообще смешно! Декабристов, считай, так вообще не было, а как они на всех повлияли? Что ж мы тогда декабристов изучаем — это ж просто пьяный дебош, а не попытка переворота. В декабре 1825 года вышли пьяные офицеры потусить на площади, постояли полдня и разошлись, а разговоров потом на двести лет. Тоже, получается, события не важные, да? Последствий же никаких — подумаешь, постояли и всё. А про студентов даже Лев Толстой писал: он-то видел, что творится и как это важно. Поумней был, чем те, кто учебники сейчас калякает, вот!

    В наступившей тишине казалось, что класс вот-вот взорвётся аплодисментами, но никто не спешил этого делать. Реакция новой исторички была непредсказуема, а Жанна только что старательно всех убеждала в её профессиональной некомпетентности. Ксения Олеговна смотрела на ученицу с нескрываемой тревогой и одновременно с заметным восхищением. Она никак не ожидала от Ивовой такой подкованности и одновременно настолько избыточных эмоций по отношению к обычной учебной теме.