Был разрушен весь экономический уклад Российской империи, наиболее динамичной составляющей которого являлись рыночные механизмы. Это привело к полному исчезновению товарно-денежных отношений и финансовой системы. Существовал только натуральный обмен. Промышленность лежала в руинах, сельское хозяйство резко деградировало.

Причиной этих печальных обстоятельств были не только и не столько последствия Первой мировой и Гражданской войн, сколько методы управления экономикой большевиками в соответствии с их доктриной, сводившейся к ликвидации частной собственности, паразитированию на крестьянстве путем отъема практически всех результатов его деятельности, а также к принудительному характеру труда городских жителей. В. И. Ленину пришлось признать: «К весне 1921 года выяснилось, что мы потерпели поражение в попытке “штурмовым” способом… перейти к социалистическим основам производства и распределения»[295]. «Конечно, мы провалились. Мы думали осуществить новое коммунистическое общество по щучьему велению. Между тем это вопрос десятилетий и поколений. <…>…Так вдруг переменить психологию людей, навыки их вековой жизни нельзя. Можно попробовать загнать население в новый строй силой, но вопрос еще, сохранили ли бы мы власть в этой всероссийской мясорубке» [296].

Опасения Владимира Ильича потерять власть были отнюдь не беспочвенны. Победа в Гражданской войне не свидетельствовала о достижении прочной легитимности большевистской власти. Пролетариат – социальная база, на которую делалась ставка в ходе революции, – и без того немногочисленный, заметно сократился[297]. Большинство рабочих ушло в деревню, в аппарат управления, в армию либо физически погибло в ходе Гражданской войны. Революционная маргинальная элита с трудом удерживала власть в социально чуждой, «мелкобуржуазной» среде с помощью насильственных методов управления. В 1923 году, когда уже началось восстановление промышленности, рабочие составляли лишь 17 % членов партии, несмотря на проведенную в 1921 году чистку и усилия по преимущественному приему рабочих[298].

Массовые хаотичные миграционные потоки приводили к скоплению неустроенных групп населения в городских центрах, осложняли гигиеническую и эпидемическую ситуацию в городах, блокировали государственные эксперименты в области продовольственной политики, торговли и распределения. Происходило, так сказать, окрестьянивание российского города. Крестьянин, называйся он хоть рабочим, хоть служащим, хоть чекистом, ответственным партийным или советским работником, приносил в город крестьянскую культуру.

Жизнь в условиях такого быта приводила к торжеству обезличенного человека с непритязательными потребностями, запросами и ожиданиями, то есть мещанина. Революционный запал в мирной жизни угасал, большинство населения вместо романтики предпочитало спокойную жизнь в условиях регулярного государства.

Тем не менее еще в 1920–1921 годах большевики продолжали судорожные попытки преодолеть дисбаланс в экономике, лишь усиливая степень централизации, используя методы милитаризованного «ударного труда» в сочетании с разнообразными запретительными мерами, что вызывало все большее озлобление населения. К тому же начался страшный голод.

Разгорелись многочисленные крестьянские восстания, подавлять которые с помощью крестьянской же в массе своей армии становилось все труднее. Недовольство распространилось на рабочих и даже на армию.

1 марта 1921 года моряки и красноармейцы Кронштадтского гарнизона под лозунгом «За Советы без коммунистов!» потребовали освобождения из заключения всех представителей социалистических партий, проведения перевыборов Советов и исключения из них всех коммунистов, предоставления свободы слова, собраний и союзов всем партиям, обеспечения свободы торговли, разрешения крестьянам свободно пользоваться своей землей и распоряжаться продуктами своего хозяйства, то есть ликвидации продразверстки. Это восстание было жестоко подавлено 18 марта 7-й армией под командованием М. Н. Тухачевского.

Власть большевиков висела на волоске. Для спасения требовались резкие движения. Пришлось отменять краеугольные доктринальные решения, оформленные первыми декретами Советской власти и сконструированными на их основе кодексами, и принимать другие.

Основные мероприятия НЭПа сводились к следующему: замена продразверстки меньшим по размеру продналогом; разрешение аренды земли и применение наемного труда в сельском хозяйстве; отмена трудовой повинности и обеспечение промышленности рабочей силой через биржи труда; отмена бесплатных услуг, переход к денежной зарплате; перевод части государственных предприятий на хозрасчет (они получили возможность после выполнения госзаказа самостоятельно реализовывать продукцию на рынке); восстановление торговли; допуск частного капитала в экономику при сохранении командных высот в экономике в руках государства (аренда госпредприятий частными лицами, кроме предприятий металлургии, энергетики, станкостроения); привлечение иностранного капитала (создание концессий – право осуществлять разработку природных богатств; восстановление фабрик и заводов на льготных условиях); укрепление финансовой системы (денежная реформа 1922–1924 годов – введение твердой денежной единицы, обеспеченной золотом, – червонца).

Столь крутые виражи партийного руководства, отказавшегося от наиболее утопических элементов своей предоктябрьской программы, не прошли бесследно. В партии еще оставалось много революционных романтиков, воспринявших эти маневры как предательство «идеалов революции». У них в голове все еще царила катастрофа. На этой почве в РКП (б) возникла группа «рабочей оппозиции», возглавляемая А. Г. Шляпниковым, С. П. Медведевым и А. М. Коллонтай, она сохранила революционную традицию и выражала протест части коммунистов против трансформации советской политической и хозяйственной системы[299]. Фактически эта группа отрицала руководящую роль партии и диктатуру пролетариата в качестве основного орудия в социалистическом строительстве. Группа просуществовала до 1922 года – была разгромлена на XI Съезде РКП (б)[300].

Восстанавливая элементы рыночной экономики – рынок товаров и услуг, рынок труда и финансовый рынок (продажа земли по-прежнему была запрещена), правительство хорошо понимало, что управлять такой системой с помощью декретов и комиссаров с мандатами и маузерами в руках невозможно. Для нормального функционирования рыночных отношений необходимо системное законодательство, а значит, и государство, способное обеспечить принятие и выполнение этих законов.

Собственно, с провозглашения НЭПа и началось государственное строительство вопреки Конституции 1918 года. Конечно, по логике вещей, первым делом стоило принять новую конституцию, а затем на ее основе формировать систему законодательства. Однако, с одной стороны, поначалу НЭП воспринимался как временное отступление, так что контуры грядущего социалистического государства должны были стать совершенно иными. С другой стороны, границы этого нового государства были еще далеко не определены: шла борьба за установление Советской власти на Дальнем Востоке и на национальных окраинах. То есть государства – в полном смысле этого слова – еще не было. Так что проблему пришлось решать задом наперед.

Сначала требовалось отменить декреты и кодексы права катастроф, запрещавшего частную собственность, вводившего принудительный труд, пресловутую продразверстку и пр., и заменить их законами, которые бы отражали новые решения партии в социально-политической и экономической сферах.

Камнем преткновения, о который споткнулись царское и Временное правительства, был земельный вопрос. Взаимоотношение большевистского правительства с крестьянами для первого было вопросом жизни и смерти. Поэтому земельный вопрос стоял на повестке дня в первую очередь.

2

Земля без воли

«До революции 1905–1906 годов русский земельный строй был существенно дуалистичен. Было два юридических мира: мир Х тома[301] (частного права. – Прим.