Шрифт:
Закладка:
Однако рыбалка не задалась. До старицы идти всего ничего, метров 100. Но уже с такого расстояния видно, что половить рыбу не получится — река сильно вздулась, и подход к воде был невозможен.
— Рано ещё! Половодье только в силу вошло! — заявил захмелевший Хромов, разглядывая затопленные берега старицы, заваленные ломаными льдинами. — Тут летом плёсы хорошие, где щуки и окуня навалом. Иногда таймешек попадается. А сейчас…
— А сейчас остаётся только смотреть на это буйство стихии! — продолжил Конкин. — Родная сторона! Смотрите, как там на середине закручивает!
Посередине старицы течение было таким сильным, что казалось, будто с громким плеском течёт горная река, сплетаясь тугими жгутами струй. По воде плыли последние льдины, ветки, сучья, палки. Один раз проплыла собачья будка и нечто, похожее на деревенский нужник.
— Ну что, тут нам делать нечего! — сказал Сахар. — Не благоволит природа к нашему выезду. И чё делать будем?
— Давайте на улице посидим, мангал разожгем, — предложил Бурков. — Пожарим мяса на шашлыки, выпьем, песни любимые споём. Афганские!
— А и в самом деле! — согласился Хромов. — Про Афган люди забывать стали. А он в нас навеки застрял.
— Красиво сказали, Сергей Александрыч! — заметил Жека. — Прям как поэт!
— Так и есть. Сейчас я тебе расскажу, что у нас в горах было…
Через полчаса ярко пылал мангал, жарилось мясо, на столе расположились бутылки с водкой, и присутствующие распевали солдатские песни. В основном про Афган. Похоже, все они были в Афгане, через это и скорешились. То, что Сахар и Хромов — однополчане, Жека давно знал. Бурков, как кгбшник, наверняка там воевал. Но Конкин? Ни за что не подумал бы, что мэр тоже служил там.
— «Пришёл приказ, и по приказу мы встаём, взяв АКМ, садимся ночью в самолёт, в тот ранний час, когда земля вокруг спала, в Афганистан приказом воля занесла», — вразнобой пели собутыльники. Временами кто-то крякал, вытирал слезу и наливал себе ещё водки. Потом пожарилось мясо, и песни прекратились, перевалив в обычные разговоры.
Ближе к вечеру, изрядно захмелев, поехали по домам. В дороге разговор шёл о выборах.
— Начинай выдвигаться сейчас! — заявил бухой Конкин. — Время быстро пройдет, хрен поймаешь! А тебе надо и подепутатствовать успеть, благими делами запомниться, и по телевизору лицом поторговать, перед тем как на моё место идти. Денег это, конечно, потребует сейчас… Куда ж без этого! Но не слишком много. В основном на типографию. На листовки и плакаты. По телевизору и радио — не проблема, я тебе бесплатно всё устрою. Зарегистрирую кандидатом на автомате, без сбора подписей от партии. Удостоверение кандидата тоже сразу же получишь.
— Деньги не вопрос. На хорошее дело мне не жалко. Завтра же начну раскручиваться, — согласился Жека, поглядывая в салонное зеркало. — Избирательный участок в родном техникуме, так что первым делом пойду к директору. С ним всё и обсудим. Там можно и депутатскую приёмную устроить. Я примерно знаю, где помещение хорошее. Не хочу я в опорном пункте милиции. Не пойдёт туда народ — боится он ваших подчинённых, Сергей Александрович, вы уж извините!
— Народишко и должен бояться власти! Милицию народ должен уважать! — важно заявил Хромов. — А иначе раздрай и крамола, как раньше говорили. Смотри сам: не зассал бы Горбач в августе, подавил бы на хер танками толпу предателей в Москве — сейчас бы в Союзе всё ещё жили. Только этот Союз ещё сильнее стал бы. Прибалтику, Украину, дармоедов всех — выгнали на хер. Присоски пустые. Осталась бы Россия, Кавказ и Средняя Азия. И жили бы лучше всех. У меня такая политическая точка зрения. И ещё так скажу тебе: у Ельцина рука не дрогнет расстрелять народ. Хоть Кремль, хоть Белый дом пушками измолотит — только в путь!
— Ну, я в политику не лезу, — заявил Жека. — У вас, у старшего поколения, ума и опыта побольше, как скажете, так и будет. Но мне помещение желательно всё-таки не в опорнике.
— Ха-ха-ха! — рассмеялся Хромов. — Учитесь, товарищи, как грамотно отшивать надо! Да делай ты, Женька, где хочешь. Кто тебе не даёт-то? Делай как лучше и как удобнее.
— Так там нюанс один имеется, — осторожно заметил Жека. — Помещение опечатано госбезопасностью. Когда путч был, я же комсомолил. Секретарём ВЛКСМ в торговом техникуме был. Ко мне приходили сотрудники, таскали на допрос, приказали сдать все бумаги ВЛКСМ, и помещение опечатали до особого распоряжения.
— Распечатывай и делай что хочешь, — сказал Бурков. — Никаких проблем с гэбнёй не будет.
— Ну хорошо, раз так, — согласился Жека. — Значит, завтра и займусь.
— Я позвоню директору техникума! — заверил Конкин. — Будет тебе там кабинет! Место и в самом деле хорошее. Рядом с молодёжью, а молодёжь — наше будущее.
Когда Жека развёз всю хмельную компанию по домам, поехал к себе. И опять думал, что как-то нескладно получается. Хотят городские воротилы использовать его для своих детишек, вот только будет ли прок от этого самому Жеке? Очевидно, что в городской мафии он занимал пока низшее положение. Решить любую проблему он решит, но и от него потребуют чего-то взамен. Если с Хромовым, Конкиным и Сахаром ещё как-то сработался, то Бурков выглядел тёмной лошадкой, так же, как и два мужика от губернатора. Впрочем… Отступать уже поздно. Правила игры он знал: услышал планы больших людей — будь готов их выполнить.
Следующий день, как и обещал, сразу же начал с визита в техникум советской торговли. На своей машине решил не ехать, чтоб не смущать местных студаков, заказал такси. Приехав, поднялся в административное крыло, и прошел прямо к директору. Тот не удивился визиту Жеки, и долго тряс ему руку, радуясь встрече с именитым учеником.
— Здравствуй, здравствуй, Евгений Соловьёв! Я всё ждал, когда придёшь в свою Альма Матер! Мы тут гордимся тобой! Всем первокурсникам в пример приводим!
— Да не надо, зачем… Чё я… Работаю просто, — засмущался Жека. — Роман Палыч… Я
