Соно громко сглотнул.

– Но он не мучился. Он умер быстро. И сейчас он вместе со святыми наблюдает за нами. Думаю, он рад видеть тебя живым. Нападение на деревню мы вспоминаем до сих пор и раз в год в этот день ездим туда, чтобы возложить погибшим цветы.

Соно молча смотрел в чернильные глаза Тэмишо, а его собственные наполнялись слезами. Он не мог ничего сказать. Не мог отвернуться. Лишь мысленно молил друга о прощении и обещал отомстить за него клану.

– Соно! – увидел слезы Шисуно. – В смерти нет ничего плохого, мой мальчик. Великий Дракон дарит нам множество жизней. Тэмишо был хорошим человеком, и я надеюсь, что его следующая жизнь будет лучше предыдущей.

Соно еще долго плакал в объятиях Шисуно, позволив себе эту слабость и дав волю чувствам. Ему стало легче от слов старика. Но сердце сжималось оттого, что Соно все еще не сказал ему правду.

Рётоку не стал мучить путников расспросами, отложив разговоры на утро. Он накормил их после долгой дороги и выделил комнату для ночлега. Юри и Соно лежали на татами у противоположных стен спальни, где пытались устроиться на твердых подушках и уснуть.

– Соно? – прошептала Юри. Ее голос больше не казался злым. – Ты спишь?

Соно не ответил. Он стыдился своих слез, да и ком все еще стоял в горле.

– Ну спи.

Юри легла лицом к стенке, но спустя пару минут повернулась обратно:

– У меня к тебе много вопросов, Соно. И ты ответишь мне на все. Понял?

Соно промолчал.

– Я помню, что ты хочешь со всем покончить. Но… – Она тяжело вздохнула. – Но разве я не заслужила узнать правду хотя бы сейчас?

Соно старался не двигаться и, лежа спиной к Юри, смотрел в стену.

– Я знаю, что мешаю твоему плану. У нас разные цели, и это нормально. – Она замолчала и, подумав немного, заговорила опять: – У меня было время понять это. Но я хотела бы, чтобы мы остались друзьями. Перед тем как ты уйдешь, я бы хотела, чтобы ты доверился мне так же, как я доверяю тебе.

Соно очень хотел ответить, что Юри – единственная, кому он доверил бы свою жизнь, но все равно продолжал молча слушать. Его история была слишком долгой. Он не знал, с чего начать и как оправдаться за то, что не рассказывал ей обо всем раньше. И первый раз Соно трусливо сбежал от ответственности, скрыв лицо под одеялом. Он клялся себе, что расскажет ей, когда придет время, но сейчас его мысли были лишь о мертвом друге и его отце, у которого Соно предстоит вымаливать прощение.

– Я первый раз увидела твои слезы, Соно. – Юри зашелестела одеялом. – Неужто я настолько чужая тебе, что ты и их от меня скрывал?

Соно сжал одеяло в кулаке.

«Нет, Юри! Нет, – думал он. – Ты самое дорогое, что у меня есть. Прошу, перестань так говорить…»

– Знаешь… – Но Юри, к сожалению, а может и к счастью, не умела читать мысли, поэтому продолжила: – Я не держу на тебя зла. Наоборот, я счастлива, что ты жив. И, по словам Шисуно, видимо, не я одна. В этом мире ты не одинок. – Она отвернулась, и голос ее стал тише: – Чего не скажешь обо мне. У меня есть только ты. Но, похоже, у тебя свой путь. И в конце концов ты уйдешь, оставив меня одну. Но я со всем справлюсь сама! Мне нужно лишь стать такой же, как ты: черствой, невыносимой, упрямой, заносчивой… смелой… верной… и… чуткой…

Уставшая Юри закрыла глаза, и Соно повернулся к ней. Он смотрел, как медленно опускалась и поднималась ее грудь. Юри, тихо посапывая, быстро провалилась в сон. Соно подполз к ней и, подтянув одеяло, накрыл ее всю. По полу дул сквозняк. Соно не хотел, чтобы она заболела.

– Я не достоин тебя, Юри, – прошептал он и уснул вслед за ней.

Глава 16. Соно

Утро Соно и Юри началось в обед. И если бы не запах жареной курочки, разбудивший их, то они отдыхали бы до самого вечера. Соно крепко спал всю ночь. Не видел снов, не вскакивал от шорохов и не тревожился от мыслей, которые мучили его в Рокрэйне. Сейчас ему не нужно было постоянно находиться начеку, ведь теперь он в своей стране среди знакомых людей. В Арасе, в доме Шисуно Соно наконец почувствовал себя в безопасности. Окутанный тишиной, прохладой и ладаном, тающим в лампе, что отгоняла злых духов.

Соно с трудом открыл глаза и потянулся, разминая спину. Но лучше бы он этого не делал. Конечно же, все не могло быть так хорошо. Зудящий шов, который Соно вчера так и не обработал, пульсирующей болью отозвался по всей левой стороне тела.

– Ащ-щ-щ! – схватившись за живот, согнулся Соно.

Он медленно выдохнул и так же медленно вдохнул. Повторил это еще несколько раз и, когда его наконец отпустило, сел, подтянув к ногам мешок. Юри дремала, и, чтобы не разбудить ее, Соно двигался тихо и медленно. Он достал из мешка склянку с зеленой мазью из жмыха хвои и, зачерпнув пальцем побольше, намазал на рану. Ее сразу защипало. Соно прикусил язык и быстро обернул порез тканью.

– Эвон бы сильно разозлился, – пробубнила Юри и сладко потянулась, захрустев спиной и запястьями. – Он попросил меня следить за твоим здоровьем. Но тебе вроде как не нужна моя помощь.

Юри осмотрела его жилистое тело и плохо натянутую повязку.

– Нам нужно поговорить, – выпалил Соно.

Он не придумал, что еще сказать: как оправдаться за Рокрэйн, извиниться за Куана и поделиться прошлым. Но слова уже вылетели из его рта.

– Думаешь?

Юри откинула одеяло и медленно встала.

– Да. – Соно следил за тем, как она сворачивала спальное место. – Я…

– Слышу, вы проснулись, – голос Шисуно раздался за дверью. – Я приготовил завтрак. Поторопитесь, пока все не остыло.

Он приоткрыл дверь, оставив маленькую щель, и запах курочки смешался с ароматами бобовой пасты и свежезаваренного чая. Юри, не дожидаясь Соно, схватила свои вещи и вышла из комнаты.

– Как ты стал ниджаем, Соно? – спросил Шисуно и положил ему в тарелку кусочек мяса.

Завтрак, который незаметно стал обедом, выдался очень сытным. Живот уже заполнился, но Соно продолжал есть, хватая все больше и больше капусты с мясом. Наконец-то вкусная и знакомая еда сменила жареную пресную рыбу и овощное рагу.

– Это долгая история, – ответил Соно.

– Так мы и не торопимся, мой мальчик, – улыбнулся Шисуно.

Он очень хотел услышать историю Соно, но тот не был готов рассказывать правду. Они с Юри скоро покинут этот дом, и он не желал навлекать беду на близкого человека. Кто знает, как все может обернуться. Да и клан «Или» наверняка, смешавшись с толпой, расхаживает по улицам столицы.

– На самом деле торопимся, дядя.

Соно чувствовал себя ребенком, когда обращался к Шисуно не по статусу.

– О! – на этот раз восклицание было не воодушевленным, а расстроенным. – Как же? Ты только вернулся. Оставайся. Мой дом – твой дом.

– Благодарю за ваше гостеприимство, но у нас есть дела.

– Оставайся, говорю, упрямец! Устрою тебя в храм, будешь помогать мне на службе.

Соно на секунду задумался и был почти готов согласиться. Но спокойной жизни, о которой он мечтал, и работе в храме, в котором он бы всю оставшуюся жизнь замаливал грехи, пока придется остаться лишь мечтой. Быстро приняв решение, он мотнул головой. Соно не должен сходить с выбранного пути, не должен думать о жизни, которую не заслужил. Особенно рядом с человеком, у которого он забрал сына.

– Нет, дядя, я не могу остаться.

Шисуно тяжело и огорченно вздохнул. Ухватив палочками редьку, он положил кусочки Соно в тарелку.

– Тогда хотя бы поешь как следует перед своим уходом.

Рётоку положил в его тарелку еще жареной сои и пододвинул свою плошку риса. Вечно голодная Юри проследила за руками Шисуно и громко сглотнула, когда с ней он так ничем и не поделился.

– Дядя, могу ли я просить вас об услуге? – Соно взял кусок мяса и положил Юри в тарелку, но она отодвинула его, так и не съев.

– О чем угодно, мой мальчик.

– Представьте нас императору.

– О! – теперь восклицание напоминало удивление. – Как же я сразу не понял! Видит Ар, совсем старый стал, – Шисуно широко улыбнулся. – Хочешь продолжить путь отца? Стать, как и он, вторым советником?

Соно хотел не этого, но в ответ все равно кивнул.

– Такая должность передается из поколения в поколение. – Шисуно повернулся к Юри: – Лишь два рода могут быть ками императора.

Юри не знала этого и оттого