— Так как, Ира? Он тебя изнасиловал?

До боли закусываю щёки и качаю головой.

— Одно слово, и он сядет, — голос Асада становится вкрадчивым. Он как змей-искуситель вьётся вокруг и предлагает наказать предателя. — Ну же!

— Нет, — не могу я так. Подло это. — Меня никто не насиловал.

— Значит, соблазнил, — цокает Асад. — Не суть, ладно, — язвительно оскаливается. — Ты же хочешь, чтобы я признал этого выродка?

Молча проглатываю оскорбление и киваю.

— Ты станешь моей женой. Очень хорошей и послушной. Мы уедем из этого города и начнём всё с начала. Твой ребёнок и все наши остальные дети будут носить мою фамилию. Они станут моими детьми. Ты понимаешь, о чём я?

Мне всё равно. Я готова на всё, лишь бы спасти своё сокровище.

— Да…

— В моей семье не бывает разводов.

Он предлагает мне рабство. Добровольное. Без возможности выбраться. На одной чаше весов моя свобода, на второй жизнь малыша. Выбор не стоит в принципе.

— Я согласна.

— Я пришлю юриста с брачным договором, — довольно хмыкает Асад и направляется к двери.

— Чего? Зачем?

— Ты же не думала, что я поверю на слово? — оборачивается он. — Какие-то проблемы?

— Нет…

А ещё через две недели я выхожу замуж. И вместо свадебного подарка, муж даёт мне папку. В ней столько всего, что волосы шевелятся. Бланки. Записи. Фотографии. Рустам. Ворон. Ещё какие-то мужчины. Кровь. Мясо. Изуродованные тела. Страшно очень.

— Что это? — поднимаю на Асада глаза, едва справляясь с тошнотой.

— Это то, чем занимается твой брат и любовник, — колючие мурашки ползут по спине, а внизу живота неприятно тянет. — Запомни это, Ира. В этой папке смерть обоих.

— Не понимаю, — в ушах звенит, а перед глазами прыгают чёрные точки.

— Если ты решишь меня как-то наебать или грохнуть по-тихой, эта папка попадёт в нужные руки. И пиздец обоим. Так что в твоих интересах играть по правилам. Я слежу за каждым твоим шагом.

Моя ловушка захлопывается, а глаза открываются. Столько лет прошло. И папку эту я так и не смогла найти, но это не значит, что её нет. Я не могу рисковать. Не имею права распоряжаться чужими жизнями. Замкнутый круг какой-то.

Глава 22

Ворон

Я вроде окончательно протрезвел. Башка только трещит нещадно. Прошу Фила подождать в машине, а сам поднимаюсь к себе в квартиру. Мелкая пакость, поселившаяся на моей территории, ни хрена не спит. Скрестив ноги, сидит на диване и пялится в телек.

— О, ты вернулся, извращенец? — подаёт голос Дуня.

— Выпорю, — огрызаюсь на девчонку.

Захожу на кухню. На плите кастрюля с отварными спагетти. Не знал, что они у меня есть. Лезу в угловой шкафчик. Достаю аптечку и вываливаю её содержимое на стол. Ладонями равномерно распределяю таблетки и ищу взглядом что-то от головы.

— Ты же бухал, нельзя таблетки, — снова жужжит у меня над ухом.

— Брысь, — отгоняю её и цепляю нужный блистер. Выдавливаю две на ладонь, глотаю и только после наливаю в стакан воды.

— Знаешь, мне вообще-то не выгодно, чтобы ты тут откинулся, — заявляет Дуня.

— Хоть это радует. Не придушишь меня подушкой во сне.

— Я бы предпочла яд в борщ, — лыбится зараза.

— Такая маленькая и уже такая стерва. Спать иди, я работать уеду до утра, — наливаю себе ещё воды из-под крана. На зубах неприятно поскрипывает пыль из зала. Полощу рот, жду, когда голову отпустит.

Зависаю взглядом на назначениях, которые Мирный взял у Иры после полевой операции. Что-то меня напрягает, едва заметное, с первого взгляда неочевидное. Подхожу ближе, снимаю бумажку с холодильника, всматриваюсь в почерк. Тот, что в письме, я знаю наизусть. Каждый изгиб линии, наклон. На листке у меня в руке почерк совершенно другой.

С чего я взял, что это писала она? В бригаде дежурят врач, фельдшер и водитель. Может, вообще та баба, которой я деньги передавал с подачи Мирного.

Подношу бумагу ближе к лицу, втягиваю в себя запах. Тонкий, едва уловимый, её…

Мой мир снова начинает штормить. Нет, блядь! Там начинается землетрясение. Всё покрывается кривыми трещинами и норовит взорваться в любую секунду, выпустив наружу тонны бурлящей лавы. Я делаю вдох, а у меня ощущение, что в лёгкие заливаю кипяток. На выдохе грудную клетку пробивает охреневшее от осознания сердце.

Ира не писала это проклятое письмо!

Твою мать… впившись пальцами в короткий ёжик тёмных волос, зажмуриваюсь и снова пытаюсь вдохнуть.

— Эй, — как сквозь вату доносится до меня. — Эй, ты чего, всё же решил помереть? Не надо! — в голосе Дуни настолько ярко выражена паника, что нарастающая внутри меня буря застывает.

Смотрю в большие, перепуганные глаза девчонки.

— Не дождётесь, — зло рычу я. Во мне проснулось нечто тёмное, голодное и очень злое.

Ворон — это птица, существующая в двух мирах одновременно. Он может свободно перемещаться между ними, иногда забирая с собой души неугодных. Один умный мальчик из моих подопечных сказал, что демонов, живущих внутри, иногда надо кормить, иначе они вырываются из-под контроля и происходит что-то непоправимое. Мальчик этот был очень сильно прав. Но у меня нет демонов. Я сам по себе демон для тех, кто переходит мне дорогу.

Аккуратно расправляю смятый листок, складываю его пополам и убираю в задний карман джинсов.

— Я уехал. Не высовывайся.

— Стой, — Дуня ловит меня за куртку. — Я с тобой.

— Нет!

— Да! — топает ногой. — Мне всё равно не уснуть. Я могу пригодиться.

Наверное,