Его люди были полностью экипированы. Все они были одеты в массивные и неуклюжие защитные костюмы из гортекса, специально предназначенные для подобных прыжков. Это одеяние было ужасно неудобным и сразу после приземления в джунглях начинало поджаривать находящегося внутри человека. Но без этой защиты они замерзли бы насмерть во время длительного планирования под куполом парашюта сквозь ожидающую их снаружи разреженную ледяную синеву.

На высоте тридцать тысяч футов им предстояло оказаться на тысячу футов выше Эвереста, в смертельно-ледяной зоне. За бортом их ожидала температура минус пятьдесят градусов по Цельсию, а ветры на высоте, на которой летают пассажирские лайнеры, просто ужасающие. Без особого защитного костюма, маски, перчаток и шлема они в мгновение ока были бы мертвы, а им предстояло находиться в воздухе гораздо дольше.

Они не могли прыгнуть с меньшей высоты по той простой причине, что сложная траектория их планирования требовала скольжения на парашютах на протяжении почти сорока километров. Этого расстояния можно было добиться лишь после прыжка с высоты в тридцать тысяч футов. К тому же подобный затяжной прыжок с большой высоты сам по себе добавлял зрелищности для телевизионной аудитории.

В проходе лежали два гигантских контейнера, похожих на огромные рулоны туалетной бумаги. Они были такими тяжелыми, что их поместили на проложенные вдоль всего самолета рельсы. Хиро Камиши и Стефану Кракову, самым опытным парашютистам группы, предстояло пристегнуться к этим рулонам непосредственно перед прыжком, с тем чтобы доставить их в намеченную зону приземления.

В них были упакованы надувные экспедиционные байдарки и дополнительное оборудование, слишком объемное и тяжелое для того, чтобы загрузить его в рюкзаки. Камиши и Кракову в буквальном смысле предстояло спускаться верхом на этих контейнерах. Джегер знал, что это просто невероятная физическая нагрузка, но не сомневался в том, что они справятся.

Более сложная задача ожидала только его самого — Уилла Джегера. Но он напомнил себе, что уже совершил десятки тандем-прыжков, а значит, ему не стоит сомневаться в своей способности благополучно доставить Ирину Нарову на землю.

Он занял место напротив своих людей, занимавших сиденья вдоль одного борта «Геркулеса». Напротив сидели ПД — парашютные диспетчеры, в задачу которых входила помощь членам экспедиции благополучно покинуть самолет.

Тут присутствовали люди из стран, разбросанных на половине земного шара, и им предстояло работать, ориентируясь на стандартизированное время. Джегеру предстояло сделать то, что он сделал бы, будь это военной операцией. Опустившись на одно колено, он завернул левый рукав.

— Все посмотрели на меня! — скомандовал он, перекрикивая гул турбин. — Выставляем время по Гринвичу.

Фигуры напротив заворочались в неуклюжих костюмах, пытаясь добраться до своих хронометров. Для того, что ожидало их впереди, было жизненно важно синхронизировать часы участников экспедиции, всех до единого.

Их группе и зависшему над ними дирижаблю предстояло время от времени действовать в часовом поясе Боливии. Экипаж «С-130» летел из Бразилии, опережающей Боливию на один час. «Уайлд дог медиа» с ее штаб-квартирой в Лондоне в свою очередь на два часа опережала Бразилию.

Не было бы никакого смысла по окончании экспедиции вызывать самолет, если бы из-за разницы во времени он или группа прибыли к месту встречи с опозданием в три часа. Гринвичское время было общепринятым мировым стандартом, в соответствии с которым осуществлялись все военные операции. С этого момента то же самое предстояло делать и их экспедиции.

— Через тридцать секунд будет пять утра по Гринвичу, — объявил Джегер.

Глаза всех членов группы были прикованы к циферблатам.

— Двадцать пять секунд, начинаю отсчет, — предупредил их Джегер. — Он поднял глаза и посмотрел на своих подопечных. — Готовы?

Последовала серия утвердительных кивков. Глаза за массивными кислородными масками возбужденно блестели. Перед затяжными прыжками с большой высоты необходимо было дышать чистым кислородом, принудительно нагнетаемым в легкие. Это начинали делать еще до взлета, чтобы снизить вероятность возникновения высотной болезни, способной быстро вывести из строя или даже убить парашютиста.

Маски не позволяли разговаривать, но все же Джегер приободрился. Его группа выглядела вполне готовой приступить к выполнению задачи в Горах Богов.

— Пять ноль-ноль по Гринвичу через десять секунд… — Джегер начал отсчет: — Семь… четыре, три, два: есть!

На слове «есть» все дружно кивнули. Теперь группа была синхронизирована по Гринвичу.

Часы у всех были очень качественные, но неброские — в соответствии с золотым правилом: чем меньше кнопок и прибамбасов, тем лучше. Ничего хуже часов с миллионом функций в экспедиции и представить было невозможно. Объемные кнопки и циферблаты имели обыкновение ломаться или заедать. Еще во время отборочных испытаний в САС в голову Джегера вдолбили истину: «Будь попроще, дурачок».

Сам он использовал самые заурядные, защитного цвета часы, принятые в британской армии. Их отличала низкая светимость циферблата, что делало их незаметными в темноте, и они были напрочь лишены хромированных или иных отражающих элементов, способных сверкнуть на солнце в самый неподходящий момент. Была еще одна причина, по которой он пользовался этими часами еще во время службы в армии: в них не было ничего, указывавшего на то, что он не простой рядовой.

В случае пленения любые отличительные знаки, привлекающие к захваченному десантнику особое внимание, были совершенно лишними. Более того, перед каждой операцией он и его люди тщательно исследовали свое снаряжение, срезая ярлыки и откладывая в сторону все удостоверения личности и прочие предметы, указывающие на их подразделение или звание.

Как и все военнослужащие САС, Джегер всячески стремился к полной анонимности.

Впрочем, из этого правила он всегда делал одно-единственное исключение.

В подошве левого ботинка у него были спрятаны две заламинированные фотографии. На первом снимке была собака, принадлежавшая ему в детстве, — горная колли, которую ему подарил дедушка Тед. Идеально выдрессированная и безусловно преданная своему юному хозяину, она следовала за ним по пятам, куда бы он ни направлялся. На второй фотографии были Руфь и Люк — слишком многое в Джегере отказывалось смириться с утратой этих самых близких ему людей.

Правила категорически запрещали брать подобные фото на задания, но некоторые вещи были важнее правил.

Синхронизировав часы, Джегер шагнул к своему парашюту. Надев рюкзак на спину, он туго затянул ремни и с громким лязгом застегнул металлическую пряжку на груди. В последнюю очередь он затянул петли вокруг бедер. Теперь к его спине был пристегнут эквивалент большого мешка с углем, и это было лишь начало.

Когда они только начинали совершать затяжные прыжки, использовалась парашютная система, которая пристегивалась к спине парашютиста вместе с тяжелым рюкзаком со всем остальным его снаряжением. Но это невероятно утяжеляло спину десантника. Если по какой-либо причине он потерял бы во