на работу!

Сдал ее, что называется, с рук на руки.

– Виктор, я слушала твой гороскоп. – Она наконец сказала правду. – У тебя сегодня не самый хороший день. Вернее, опасный для тебя день. Быть может, не поедешь на работу?

– Клара, я полагаю, ты просмотрела свой гороскоп, милая. – Виктор от всего происходящего с ними выглядел больным. Он как-то разом изменился и выглядел совершенно несчастным. – Это у тебя сегодня не совсем хороший день и, возможно, опасный для тебя и нашего ребенка. И пожалуйста, не слушай ты эти дурацкие гороскопы. Прошу тебя, не надо программировать себя на всю эту бредятину! Все, мне пора. Григорий Валентинович позаботится о тебе, да? И будь умницей.

И он уехал! Получается, что она напрасно симулировала, напрасно перепугала его. А что, если он сейчас, причем по ее вине, расстроенный, попадет в аварию? Задумается о ней, начнет представлять себе самое страшное (преждевременные роды, ее стоны, плач!), и в это время с ним самим случится непоправимое? Какая же она дура!

Между тем врач ее уже осматривал, задавал какие-то вопросы, на которые она отвечала рассеянно. Потом ее отвезли в кабинет УЗИ, положили на кушетку, где она, задрав свитер, позволила щедро полить свой живот вязким голубым гелем… Она смутно помнила, что ей там говорили, но общий смысл все-таки поняла: с ребенком все в порядке, она напрасно волновалась.

Дичайшая мысль признаться доктору в том, что она придумала свою проблему, чтобы задержать мужа, которому гороскоп предсказал какую-то там опасность, как пришла, так, к счастью, и исчезла. Какой же идиоткой она бы себя выставила!

Виктор позвонил, когда Клара, уже одетая, стояла на крыльце перинатального центра и ждала такси.

– Как дела? Все в порядке? – спросил он.

– Вот приеду к тебе сейчас и все расскажу, – сказала она и тотчас отключила телефон.

Подъехало такси, Клара поехала к Виктору на работу. Она находилась в таком отчаянии, ей было почему-то так страшно, что она готова была вытерпеть все, даже грубые слова, но только чтобы заставить своего мужа (конечно, он почти ее муж!) вернуться домой.

Внизу, в мраморном холле, ее пропустили без проблем, там не было никакой пропускной системы, и все, кому надо, на лифтах поднимались в многочисленные офисы этого гигантского бизнес-центра.

Клара подумала, что вряд ли смогла бы работать в такой громаде, где так много людей и так все мудрено, сложно, у нее мозгов бы не хватило, чтобы стать хотя бы секретарем! Быть может, это ее состояние объяснялось беременностью. Ведь, по сути, она не считала себя дурой. Просто в последнее время она практически не выходила из дома и словно одичала.

Вот только на ресепшен, представлявшем собой длинный узкий белоснежный стол, украшенный вазой с пышным букетом розовых роз, за которым сидела красивая девушка с щечками такого же цвета, что и цветы, спросили ее, к кому она пришла.

– Скажите Виктору Владимировичу, что пришла Клара.

И девушка, вероятно уже слышавшая это имя от коллег из офиса, сразу же улыбнулась ей дежурной улыбкой и, откровенно разглядывая ее с головы до ног, пропустила ее внутрь этажа.

– Проходите, пожалуйста.

Клара на этаже ощущала себя словно в многослойном запутанном стеклянном лабиринте. Она уже была здесь когда-то, но тогда ей все виделось как-то иначе.

Красная дорожка привела ее к кабинету директора. «Финягин Виктор Владимирович. Генеральный директор». На этот раз дверь была просто белая, не стеклянная.

Войдя, она поняла, что находится в приемной. Секретарша, вероятно уже предупрежденная девушкой с розовыми щечками о ее приходе, вежливо поздоровалась и впустила ее к директору.

– Клара?

Виктор, в этом огромном кабинете кажущийся совсем маленьким за гигантским черным столом, увидев Клару, привстал.

Вытаращил на нее глаза, словно перед ним был призрак.

– Что случилось?

Он вдруг подскочил, выбрался из-за стола и бросился к ней, обнял.

– Раз ты на ногах, значит, все более-менее?

– Да, все в порядке… Виктор, прошу, прости меня… – И она, обняв его и словно ища у него защиты от него же самого, расплакалась и призналась ему в том, что придумала свое недомогание, только бы не отпускать его на работу.

Она даже зажмурилась, ожидая его реакции. Но, почувствовав, как он крепко обнимает его, подумала, что все сделала правильно. Что с Виктором надо всегда быть честной и откровенной.

– Ну-ну, вытри слезы, милая. Ничего страшного. Главное – ты здорова. Садись, сейчас выпьем чаю…

– Витя, поедем домой, а? – скулила она тихонько, промокая маленькое мокрое, сморщенное от слез и страдальческой гримасы личико и некрасиво шлепая распухшими губами.

Она даже и представить себе не могла, что в эту минуту Виктор любуется ею, наслаждается всеми внешними признаками беременной женщины, ее отечным лицом, припухшим носиком, выпирающим животом.

– Кларочка, милая, – каким-то уже счастливым голосом человека, который только что узнал, что опасность миновала, говорил Финягин, – у меня работа. Я не могу вот так взять и уйти, понимаешь? Сейчас скажу своему водителю, он отвезет тебя домой. Можете заехать по дороге в магазин, купить что-нибудь вкусное…

– Мел, к примеру, да? Знаешь, когда смотрю на белые стены, мне хочется их лизнуть… Говорят, это кальция не хватает.

– Вот и купи себе, милая, килограмм мела и кушай! – засмеялся Виктор Владимирович. – Дома поспи, поешь, посмотри телевизор… А вечером поедем в ресторан, поужинаем. Мы же давно с тобой нигде не были.

Ей так хотелось, чтобы он ее снова обнял, и он обнял, а она снова зажмурилась, только теперь от удовольствия. Потом он ее поцеловал. Но не так, как раньше, в губы, а как маленькую девочку, в обе щеки.

Возвращаясь по коридору к выходу, она увидела выходящего из кабинета Дениса Витальевича Тарасова, юриста, адвоката Виктора.

«Раз уж я здесь, – подумала Клара, – воспользуюсь случаем и поговорю с ним. Уж он точно все знает о разводе».

– Денис Витальевич! – тихо позвала она, и адвокат, увидев ее, узнав, подошел, поздоровался.

– Мы могли бы поговорить?

– Да, конечно, Клара. Пойдемте в мой кабинет.

– Нет-нет, давайте выйдем отсюда и выпьем кофе где-нибудь поблизости. У вас здесь все стеклянное, вы все здесь как рыбки в аквариуме, не хочу, чтобы Виктор Владимирович увидел нас вместе.

– Хорошо, – холодноватым тоном сказал Тарасов.

В кафе, находящемся на той же улице, Денис заказал кофе себе и чай с лимоном Кларе.

– Денис Витальевич, у меня неспокойно на душе. Какое-то нехорошее предчувствие не дает мне покоя. Сегодня по гороскопу у Виктора неблагоприятный день, ему грозит опасность. Я, видите сами, приехала к нему, чтобы увезти домой, но он и слышать ничего