Шрифт:
Закладка:
Освободив уже готовый ко всему член, провел им по клитору. Я задрожала. Толи от ощущений, толи от предчувствия боли.
— Такая красивая. — Все еще не торопясь вонзиться в меня, шептал он.
Потом наклонился и полизал соски. Потом поцеловал в губы.
— Ты уже мокрая. — Укусил за губу. — Могу я…
Укусила его в ответ, но получилось сильно и он рыкнул. Сжал подбородок, потом пальцы сошлись на шее и немного сдавили.
— Скажи это…
Я почувствовала свой бешеный пульс, зажатый между сонной артерией и его ладонью.
— Возьми меня.
— Хочешь меня? — Сдавленно просипел Никита.
— Да.
— Нет, скажи полностью.
— Я хочу тебя!
И он вошел. Боль пронзила беспощадная. На глаза тут же выступили слезы. Меня растягивало, но казалось вот-вот и порвусь. Толстый член внутри вмещался, но вот в начале сильно тянул нежную кожу. Сжав челюсти, сдавленно всхлипнула. Нужно потерпеть! Вчера самое страшное уже случилось. Сегодня лишь продолжение. Все через это проходят! Я справлюсь! Ведя беседу, сама с собой, совершено не понимала, что происходит у меня между ног. Я не чувствовала ничего, кроме боли. Лишь одно желание, скорее закончить. Но понимала, что Никита только начал. Его медленные толчки начинали раздражать. Хотелось, чтобы он двигался быстрее и прервал уже мои муки. Как бы я не текла вначале, сейчас мне казалось, что все высохло, а его член обернут наждачной бумагой. Мозг полностью отключился, дав возможность телу вытерпеть пытку, не имея подоплеки ощутить себя вещью. Это естественный процесс, но почему же так невыносимо? Из-за вчерашнего? Или это мозг напоследок перед отключкой дал установку организму — не принимать?
Никита пытался доставить минимум отрицательных ощущений, он то замедлялся, то вовсе останавливался. Пытался следить за моей реакцией, а я даже притворится не могла. Кусала губы и закрывалась от него здоровой рукой.
— Тебе больно?
Я не смогла ответить. Лишь кивнула. Горло сдавило спазмом.
— Мне остановиться?
Все мое естество прокричало «ДА!», но потом он провел пальцами по моим губам, и я поняла, что так просто он меня не оставит. Точнее не оставит себя неудовлетворенным. Снова взять в рот смазанный моей смазкой член, сгорая от стыда и боли между ног, или уже домучить себя там, но по крайней мере не испытать очередное унижение? Выбор был очевиден.
— Нет. — Выдавила из себя и положила свою руку ему на бедро.
И испытание продолжилось. Но Никита не стал продлевать мою агонию, полностью сконцентрировавшись на собственном удовольствии. Ему хватило толчков десять, чтобы вознестись к пику наслаждения и нависнуть надо мной, тяжело дыша.
— Узко. Очень. Прости, я не успел.
— Что? — Ничего не соображая, спросила, не особо силясь понять, о чем он говорил.
— Я дам тебе салфетки.
И тут до меня дошло. Будь мое состояние не таким плачевным, подорвалась бы с места, но физическая слабость не позволила даже ноги свести вместе. Медленно сдвигая колени, свернулась калачиком, а потом поднялась на здоровом локте. Внутри все пульсировало, жгло и саднило. Приложив влажную салфетку, ждала, что польется белая жидкость. Ее не было. Постаралась расслабиться. Все из-за напряжения. Никита тихо ждал, когда я закончу, но при этом смотрел на меня.
— Не отвернешься? — Его присутствие еще больше сковывало.
— Тут нечего стесняться. — Как ни в чем не бывало продолжил сидеть на месте.
Плевать.
Пришлось посидеть еще пару минут, но вот, наконец сперма начала вытекать, вместе с розовыми разводами. А по ощущениям казалось, что кровь должна хлынуть ручьем. Кое-как одевшись, перелезла на свое место и постаралась переместить вес на одно бедро, через время на другое, лишь бы не сидеть прямо на воспаленном лоне. Никита склонился и снова меня поцеловал.
— Прости.
Я лишь растянула губы в подобии улыбки и поцеловала его в ответ. Сколько раз за эти дни слышала от него это слово? Десятки, сотни раз? Оно поблекло. Растеряло всю свою значимость.
Мое состояние оставляло желать лучшего. Ни морально, ни физически боялась до вечера не дожить. И уж тем более до завтрашнего утра. Я даже представить боялась, что со мной будет ночью. Ведь Никита точно захочет повторить. Да что ж со мной не так⁈
Глава 8
В итоге мы все же поехали в ресторан. На машине, потому что Никита не пил. И вообще крайне отрицательно относился к алкоголю. Лишь при необходимости мог выпить стакан чего-то крепкого. Как было вчера в клубе.
— В компании друзей могу себе позволить немного или же на какой-нибудь деловой встрече. — Рассказывал Никита, пока мы ехали в ресторан.
Благо, одежда на нас была повседневная, но опрятная. У меня приталенная юбка карандаш цвета слоновой кости, не пойми откуда взялась в сумке, верх белая рубашка немного свободного кроя, которая идеально подходила разве что белому гипсу. В таком наряде скорее в офис идти, но и в ресторан вполне сойдет. Никита же выглядел неподражаемо, хоть и надел синюю рубашку, оставшись в джинсах. Она подходила к цвету его глаз, подчеркивая их глубину. В целом же, ничего пафосного. Но внешний вид, это меньшее, что меня тревожило. Куда-либо идти мне не хотелось. Оставаться с ним дома, тем более. Хоть на вокзал беги и живи там до утра, жди поезд. Эмоционально неуравновешенна и физически вымотана. Убийственный коктейль для того, чтобы появилось желание напиться. Чего, я к слову, себе тоже не позволяю. Но сегодня день исключений.
Ресторан встретил приятной атмосферой: легкой музыкой, приглушенным спокойным светом и тихим, скромным контингентом. Персонал не надоедал. За столик посадили, принесли меню, сразу ушли. Выждали десять минут, пришел официант, записал заказ и ушел. Без лишних вопросов и наставлений. Я воспользовалась советом Никиты, попробовать лососевый стейк и какое-то сухое белое вино, название которого ни то, что запомнить, даже выговорить не смогла бы. В целом, есть совершенно не хотелось, но и сидеть истуканом тоже. А вот от бокала, а может и двух, вина не откажусь точно. Мне необходима разрядка, а может и анестезия.
Один раз в своей жизни напилась до чертиков. После чего и зареклась пить. Но в тот вечер, я очень сильно прищемила пальцы тяжелой входной дверью. Они не сломались, но на следующий день в травмпункт все же ехать пришлось. И вот боль я помню уже ту, что пронзала во время похмелья. Тогда, как во время самого удара дверью не чувствовала ничего, будучи уже в слюни пьяной.
До такого состояния, конечно, пить не собиралась, но очень надеялась, что
