В «Космос» Валя поехала из кабинета, принаряженная, но голодная, не успела даже выпить чаю. Её проводили в кулисы концертного зала, где шло мероприятие. Там стоял шум, гам, крутились подростки в русских народных костюмах, ждущие своего номера.

Возле гримёрки разминались два парня в кожаных комбинезонах, явно из подтанцовки певца. Вид у них был полубезумный, глаза блестели, один отстукивал ногой ритм по стулу, другой в такт ему водил плечами.

– Здрасте! – заулыбались они Вале. – Мы уж шмальнулись, нам на сцену быстрей, чтоб не расплескаться! А этот поц ведёт в час по чайной ложке!

Вбежал потный Артёмов, которого подразумевали парни, в смокинге и дурацкой бабочке в горошек. Он много лет вёл какие-то негромкие телепрограммы на подхвате у Ады, поплыл в весе, постарел, но ещё держал осанку профессионального красавца.

– Ой, спасибо, родная! Ой, спасла! Раб по гроб жизни! Выходите и с пылу с жару: «Спасибо, что помогаете детям-сиротам…» – проинструктировал он Валю. – В финале про Ельцина подлинней, покудрявей. И про «русский с китайцем – братья навек!».

– Как кто я здесь выступаю?

– Какая разница? Китайцы из по-русски не понимают, а русских тёток уже обработали китайским ликёрчиком, они уже тёпленькие.

Со сцены доносился приятный мужской голос, длинно говорящий по-китайски. Перевода почему-то не было, а зал гремел овациями.

– А теперь официальное поздравление! – объявил Артёмов со сцены. – От лица представителей власти к нам приехала небожительница! Волнительно назвать её имя, потому что стены рухнут от аплодисментов! С нами Валентина Лебедева!

Зал заорал так, будто начался пожар, а двери заперты. Юлия Измайловна говорила, что слово «волнительно» выдаёт неинтеллигентного человека; неужели Артёмов не знает, удивилась Валя.

Но что он несёт, от лица каких ещё представителей власти? И куда деть сумку? Неприлично выходить с сумкой на плече. Кого попросить подержать? Детей в костюмах? Обкуренных танцоров? А там паспорт…

Пошла на сцену с сумкой, поклонилась. Аплодисменты не унимались. Сцена была огромной, и возле единственного микрофона стоял высокий худощавый китаец, видимо, представитель фирмы.

За ним, соблюдая субординацию, две китаянки в деловых костюмах. Ещё на сцене находились две полураздетые русские девушки на каблучищах, явно из модельного бизнеса.

Одна держала чудовищную пейзажную мазню в золотой раме, в руках у второй пестрел букет чуть не с неё ростом.

«Купил эту картинку в Измайлово за копейки, провёл по смете за тысячу долларов», – раздражённо подумала Валя про Артёмова.

У микрофона можно было встать только вплотную с китайцем, Артёмов сэкономил на втором микрофоне.

Валя испугалась, прилично ли это с точки зрения китайских норм? Китаец прочитал в её глазах замешательство и еле уловимо кивнул, мол, всё в порядке.

Валя потянула носом его удивительный одеколон и проговорила что-то про сотрудничество экономик, про сирот и демократический выбор России. Получилось складно. Китаец, не понимая ни слова, с интересом смотрел на неё.

Переводчика почему-то не было. Русские девушки показали Вале, что пора вручить китайцу картину. Он благодарно поклонился, а картину подхватила китаянка из его сопровождения.

Огромный букет изящно подхватила вторая китаянка из сопровождения и тоже ушла на второй план. Брать в руки подарки китаец, видимо, считал «не царским делом».

Артёмов исчез со сцены, и стало неясно, говорить дальше, ждать переводчика для ответного слова или уходить.

Растерянно переглядывась, простояли минуту, и Валя отметила, какой уверенностью веет от китайца и какие доброжелательные искорки светятся в его глазах.

Она никогда не общалась с китайцами и если считала финнов и шведов инопланетянами из соседней галактики, то китайцы проживали в её понимании в самой далёкой галактике от Земли.

Артёмов выскочил как чёрт из табакерки, мягко оттеснил их от микрофона и стал зачитывать поздравительную телеграмму из администрации президента.

Валя с китайцем стояла сзади Артёмова, не понимая, должна ли слушать поздравительную телеграмму до конца.

– Валентина, что стоите столбами? – обернулся Артёмов. – Уводите уже этого узкоглазого му…ка, сейчас дети в танце выбегут – вас затопчут!

Китаец не понял ни слова, Валя пригласила его жестом идти за ней, и китаянки с картиной и букетом понятливо засеменили следом. В кулисах ждали два китайских охранника, что читалось по их шарящим глазам.

Высокие, худощавые, как сам китаец. Только молодые, а на его висках лежала лёгкая седина. Китаец что-то сказал китаянке с картиной в руках.

– Позалуста, позалуста! – заулыбалась она Вале, показав, куда идти.

Валя устала, хотела есть, спешила домой, но отказаться было невежливо. В вип-комнате ожидали накрытый стол и девушки в алых, расшитых золотом национальных костюмах. Охранники встали у двери, Валю посадили напротив китайца, больше никого за длинный стол не допустили.

Девушки в расшитых костюмах стали предлагать еду. Валя слышала, что китайцы питаются червяками, тараканами и протухшими яйцами. Переводчика не было, пришлось обсудить неловкость ситуации с китайцем глазами.

Но когда мужчина и женщина так долго говорят глазами, между ними начинаются «отношения». Китаец протянул через стол фарфоровую чашечку с напитком, пахнущим фруктами, и поднял такую же.

– Что это? – спросила Валя.

– Позалуста, позалуста, – закивала китаянка из сопровождения, почтительно стоявшая за спинкой Валиного стула. – Позалуста, байцзю!

Пришлось пригубить, жидкость была приятная, но с градусом. Девушки в расшитых костюмах поставили перед Валей салатницу с молодым луком, непривычно порезанные огурцы, тонкие пластинки жареного мяса и круглую берестяную коробку.

– Позалуста, позалуста, – затянула китаянка из сопровождения и замахала руками, словно пыталась взлететь, подсказывая, что подана птица.

Девушка в расшитом костюме обмакнула пучок молодого лука в соус, намазала ломтик птицы, завернула в блинчик из круглой берестяной коробочки и подала Вале. У тарелки лежали палочки для еды, но Валя не умела ими пользоваться.

Девушка показала, что блинчик можно есть руками. Валя решилась попробовать, и птица оказалась потрясающе вкусно приготовленной уткой. Валя показала китайцу жестами, что ей понравилось.

Девушка в расшитом костюме подала ещё несколько блинчиков с уткой. И пока Валя ела, китаец распорядился подвинуть к ней фарфоровый сосуд. Девушка в расшитом костюме подняла крышку, Валя увидела там суп.

Пытаясь объяснить, из чего он, китаянка из сопровождения стала странно двигать головой, перебирать ладонями и с трудом выговорила:

– Селепаха!!!

Валя замахала в ответ руками, китаец в голос засмеялся. Несмотря на сдержанность, смеялся он лёгким праздничным смехом, и Валя засмеялась в ответ, другого общего языка у них не было.

Вошёл Артёмов и обратился к китайцу, словно тот понимал русский:

– Господин Тху Ван Лин или х… его знает, как правильно! Мы так и не дозвонились в посольство по поводу переводчика!

За километр было видно, что врёт про посольство. Китаец ни слова не понял,