Но любовь? Она не была уверена, что когда-либо была влюблена по-настоящему, и то, что она чувствовала к Райдеру, было похоже на мучительно сильную влюбленность, которую она испытала на Джастине Тимберлейке и Крисе Хемсворте. Частично увлечение смешалось с осознанием того, что это безнадежно.

Райдер сказал ей:

– Мне тридцать пять. Я в разводе. Клементина снова вышла замуж и счастлива. Я живу один в доме своей семьи в Марблхеде. О, ну и Грета тоже живет там со мной.

Он ждал, что она спросит, кто такая Грета. Когда она этого не сделала, он продолжил:

– Она наша экономка. Сейчас ей за шестьдесят, но моя мать называет ее чудом. Я много путешествую, в основном по Восточному побережью, но на самом деле езжу везде, где могу собрать группу слушателей. – Он сделал паузу. – У меня никого нет. Меня уже давно никто не интересовал. Пока я не увидел тебя.

– Значит, ты хочешь затащить меня в постель, – прямо сказала Джульетта.

Взгляд Райдера был напряжен.

– Конечно, я хочу затащить тебя в постель. Но я не тороплюсь. Хочу узнать тебя.

Я совсем запуталась, – подумала Джульетта. Тон ее голоса был легкий, дерзкий.

– Ладно, что ты хочешь знать?

Райдер завел двигатель и посмотрел в зеркало заднего вида.

Поток машин был постоянным, но пробок не было. Он выехал обратно на шоссе.

– Расскажи мне о своей семье. О родителях.

– Мы будто на сеансе психотерапии.

– Хорошо, тогда я расскажу тебе о своих. Они очаровательные, культурные, много путешествовавшие в прошлом алкоголики. Они оба получили большое наследство. Они поддерживают пьянство друг друга. У них есть друзья, которые тоже пьют. Они живут в Бостоне, Бока-Ратоне и Лондоне. Мы не далеки друг другу, но и не близки.

– У тебя есть братья или сестры?

– Да. Одна сестра. На два года старше меня. Она стала кем-то вроде вольного человека. На деньги, полученные в наследство, она купила ферму в Вермонте, где разводит альпак. Ее зовут Юджиния, но она называет себя Движок [12], потому что хочет быть движущей силой перемен. Сейчас она живет с женщиной, Кейт, но долгое время у нее был партнер-мужчина. Она не пьет алкоголь, а вот ест немало. Она крупная девочка, и она сама так говорит, и ее это устраивает. На самом деле она очень красивая, как богиня урожая. Длинные черные волосы в тугих косах, перевязанных нитью или веревкой. Без макияжа, очень загорелая даже зимой, ведет себя как королева. У нее много друзей, которые останавливаются в некоторых из ее гостевых домов и помогают с фермой.

– Ты любишь свою сестру, – с молчаливой завистью заметила Джульетта. Как бы Тео описал ее? Она могла себе представить: умная, но колючая.

– Я обожаю ее. Она такая эмоциональная. Такая уверенная. Она хочет – ну, то, что мы в шутку называем «спасти мир», – она тоже хочет помочь миру, но она решила сделать это таким образом, чтобы и самой быть счастливой. У нее идиллический дом.

– Твой собственный дом не такой?

Райдер некоторое время ехал молча.

– Как я уже говорил тебе, я разведен. Это был короткий и неприятный брак, который привел наших родителей в восторг, а нас сделал несчастными. Так вот, я был одинок в течение многих лет. Время от времени я встречал других женщин. Но никого особенного.

Неожиданная вспышка ревности при упоминании Райдером других женщин удивила Джульетту.

– Теперь твоя очередь, – сказал Райдер.

– Хм, – Джульетта откинулась на подголовник. – Моя мама, Лиза, ну, ты с ней знаком. Она прекрасна. Особенно выделяется на фоне нашего отца, который бросил ее и ушел к другой женщине, когда мы были маленькими. В общем, у нас семья из трех человек.

– Ты когда-нибудь навещаешь своего отца?

– Нет. Нас никогда не приглашали. Я даже не видела его фото много лет. Когда мы были детьми, мама показывала нам фотографии, на которых наш отец держал нас на руках, когда мы были младенцами, и благодаря ей создалось впечатление, что он очень умный человек. Он банкир, и к тому же он унаследовал приличную сумму денег, поэтому он всегда выплачивал алименты вовремя. Мать это ценила. Но когда ты маленький, тебе не до денег. Ты не понимаешь, почему твой отец не хочет тебя видеть.

– Мне жаль.

Джульетта пожала плечами.

– Тео было тяжелее – мальчик рос без отца. Мы чувствовали себя… не то чтобы бесполезными, но будто абсолютно ненужными. Тео пришлось нелегко в старшей школе, и, слава богу, он открыл для себя серфинг. Думаю, таким образом он избавился от своего гнева. Теперь он в Сан-Диего, стал крутым серфером.

– А ты?

– А я, – Джульетта задумалась. – Можно сказать, что у меня проблемы с доверием к мужчинам. Последние отношения, которые у меня были, были странными. Ему пришлось переехать в Нью-Йорк, и он не сказал мне заранее и не попросил поехать с ним. Ну, я и не думаю, что я бы поехала. Мы не были без ума друг от друга. Мне было больно, когда он ушел, но больше всего я была оскорблена. Так что вот.

– Похоже, он идиот.

– Я думаю, что он просто мной пользовался.

Джульетта смотрела, как дорога проносится мимо, машины и грузовики перестраиваются с полосы на полосу, торопясь куда-то. Что-то в словах Райдера, в том, как он заставил ее чувствовать себя обожаемой и спокойной, помогло ей подумать.

– И ты знаешь? Я не уверена, что хочу кого-то любить. Мою мать, совершенно замечательную, бросил отец, и нас тоже бросили. Поэтому мне некомфортно доверять кому-либо. Но я в порядке. Я действительно хороша в своей работе. Она веселая. И хорошо оплачивается. Я могу работать из любого места, если у меня есть компьютер. У меня хорошая квартира и отличные друзья в Кембридже, – она остановилась, смеясь. – Может ли история быть еще скучнее? Все, чего мне не хватает, – это кот. Что за клише.

– Я не думаю, что ты скучная. И с моей точки зрения, не думаю, что кто-либо на острове считает тебя скучной. Я видел, как люди смотрят на тебя с завистью. Восхищением.

– Правда? – Джульетта была потрясена. – Где?

– На моей лекции в Атенеуме. Я видел, как на тебя пялились какие-то парни.

– Райдер, убавь громкость, пожалуйста. Я знаю этих парней. Вероятно, они пытались проверить, не стала ли я лесбиянкой.

– О, это можно определить по внешнему виду?

Джульетта рассмеялась.

– Мы почти доехали, – сказал Райдер. – Позволь мне пригласить тебя перекусить во вторник вечером. Просто ужин, ничего более.

– Хорошо, – небрежно ответила она, надеясь, что это звучит не так испуганно, пораженно и восхищенно, как она чувствовала. – Будет весело.