поддерживали Людовика II. Они были очень мало заинтересованы в том, чтобы посадить его на неаполитанский трон и настойчиво отклоняли призывы Марии Блуа о выделении средств.

Отстранение герцогов Беррийского и Бургундского в ноябре 1388 года привело к радикальной переориентации французской внешней политики с Северной Европы, которая была главной заботой Филиппа Бургундского, на Италию. Больше не сдерживаемый огромным влиянием своих дядей, Карл VI смог потакать своей привязанности к кузену Людовику Анжуйскому и возможности сделать величественный жест. В начале 1389 года он председательствовал на заседании своего Совета, который принял решение поддержать возвращение Людовика II в Неаполь субсидией в 300.000 флоринов. Еще 300.000 флоринов было обещано Климентом VII из доходов французской церкви и более 200.000 из владений Анжуйской династии во Франции и Провансе. В письме, в котором Карл VI объявил об изменении политики по отношению к неаполитанцам, его прежняя холодность по отношению к ним возлагалась на его дядей. Зачитанное в соборе сразу после ежегодного чуда разжижения крови святого Януария, оно вызвало огромный энтузиазм среди непостоянной толпы[1073]. Но на этом амбиции французского короля не ограничились. В последующие месяцы его планы по отвоеванию Неаполитанского королевства для Анжуйской династии были подчинены более масштабному замыслу, предусматривавшему не что иное, как утверждение французского королевского дома в качестве главенствующей силы на всем итальянском полуострове.

Главным действующим лицом в этом предприятии был младший брат короля Людовик, герцог Туреньский, человек, которому суждено было стать одной из ключевых фигур во французской политике в течение следующих двух десятилетий. В 1389 году Людовик был семнадцатилетним юношей. Осиротевшие в детстве, братья вместе воспитывались офицерами их общего двора под отдаленной опекой своих дядей. Людовик, по обычаю первый человек в королевстве после короля и старший член его Совета, в течение восьми лет страдал от того же разочаровывающего сочетания высокого положения и практического бессилия, что и сам Карл VI. Этот жизненный опыт создал между ними связь на всю жизнь. Однако они были совершенно разными личностями. Оба разделяли традиционные социальные и религиозные представления своей эпохи, а также навыки, которые считались подходящими для принца. Оба были очень активными молодыми людьми, самовлюбленными, игроками и бабниками. Но Людовик быстро становился политиком с исключительными способностями и амбициями, политически проницательным, расчетливым, очень умным и влиятельным в компании, с выдающейся памятью и огромными способностями к концентрации воли. Но ему вечно не хватало денег. Ему было пожаловано небольшое герцогство Турень в долине Луары на условиях, что это все, что он когда-либо получит из королевских владений. Герцогство приносило не больше, чем расходы на его управление. Как и герцогу Глостеру в Англии, Людовику постоянно напоминали о контрасте между его высоким происхождением и бедным достатком в обществе, в котором земля и богатство были главным источником статуса и политической власти. Его положение было особенно болезненным по сравнению с великолепным состоянием его дядей с их богатыми поместьями и их склонностью покровительствовать младшим принцам[1074].

В январе 1387 года Людовик был обручен со своей четырнадцатилетней кузиной Валентиной, дочерью Джан Галеаццо Висконти, деспота Милана. Ее отец недавно захватил власть в Милане, свергнув, а затем убив своего дядю Бернабо, переворот, который прогремел на всю Европу и принес его автору богатейшее владение в Италии, охватывающее большую часть бассейна реки По и Ломбардскую равнину. Помолвка Людовика сулила ему прекрасные перспективы: большое денежное приданое, графство Вертю в Шампани, принадлежавшее миланской династии, итальянское княжество Асти на границе Ломбардии и Пьемонта и союз с самым могущественным государем полуострова. Эти преимущества становились все более ценными по мере того, как Джан Галеаццо начинал серию завоевательных войн в Северной Италии, в результате которых его власть распространилась на Флоренцию и Венецию и угрожала северным городам Папского государства. Однако союз между Людовиком Туреньским и миланским деспотом также вызвал значительную напряженность при французском дворе. У убитого Бернабо были влиятельные родственники во Франции, включая королеву Изабеллу Баварскую, которая приходилась ему внучкой, и Жана III, графа Арманьяка, сестра которого была замужем за одним из его сыновей. Эти соображения, а возможно, и зарождающаяся ревность, могут объяснить, почему герцоги Беррийский и Бургундский откладывали ратификацию брачного контракта Людовика почти на два года. Одним из первых действий Людовика после прихода к власти его брата было оформление документа и срочная отправка его в Милан. Валентина прибыла во Францию, нагруженная драгоценностями и деньгами, в августе 1389 года. Брак был отпразднован в Мелёне в том же месяце[1075].

Через две недели после свадьбы Людовик Туреньский сопровождал своего брата во время государственного визита в Авиньон и Лангедок. 1 ноября братья присутствовали в часовне папского дворца, когда Людовик Анжуйский был коронован королем Неаполя. На последовавших затем тайных встречах с Папой и кардиналами французский король раскрыл свой план завоевания центральной и южной Италии. Большая французская армия должна была пересечь Альпы и вторгнуться на полуостров с севера, возглавляемая лично королем и сопровождаемая Папой. Там они должны были объединиться с Джан Галеаццо, пойти на Рим и посадить Климента VII на трон Святого Петра. Разумеется, французский король не собирался предпринимать столь грандиозное предприятие без ощутимого вознаграждения для французского королевского дома и его союзников. Согласно информации, которая достигла Рима гораздо позже, уже после того, как секрет был раскрыт, план состоял в том, что Карл VI должен был быть коронован Климентом VII как император Священной Римской империи в базилике Святого Петра. Джан Галеаццо Висконти, который дал личное обещание поддержать авиньонского Папу, должен был получить в награду новое североитальянское королевство, простирающееся от Альп до Апеннин. О вознаграждении Людовика Туреньского можно судить с достаточной уверенностью. Климент VII уже нарисовал перед агентами Людовика перспективу княжества, образованного вокруг городов Римини и Пезаро на Адриатическом побережье, а также группы городов в восточной Эмилии, при условии, что он сможет отвоевать их у своего соперника. Однако французы ставили перед собой более высокую цель. Они рассматривали эти места как зародыш Королевства Адрия, которое Климент VII когда-то обещал создать для герцога Анжуйского и, несомненно, мог передать его Людовику Туреньскому. Какая именно территория войдет в состав нового королевства был тонким вопросом, но есть много свидетельств того, что Карл VI надеялся создать для своего брата богатое княжество из восточных и северных областей Папского государства, включая города Болонья, Феррара, Перуджа, Равенна и Тоди[1076].

В последующие месяцы французское правительство предприняло серьезную попытку воплотить эти планы в жизнь. Людовик II Анжуйский отплыл из Марселя в июле 1390 года, подбадриваемый процессиями на улицах Авиньона и благословениями, произнесенными кардиналом-легатом с палубы его флагманского корабля. 6 августа его флот, состоящий из сорока галер и парусных