- Тут, Ириша, с какой стороны посмотреть… Если со стороны моего папы… и даже – мамы…то – да, есть! А вот я как-то не уверена.

- Я это… стесняюсь попросить… но – все-таки! Давайте все же – без этой возни и прочих… звуков! – «м-да… Ириша… батл-то продолжается! И вновь продолжается бой!».

- Ты сейчас… на что намекаешь, Ирочка? – от голоса Киры… и интонации – так вот жучков хорошо в крупе травить!

- Нет-нет! Абсолютно ни на что! Я вообще спать хочу!

- Ну все? Улеглись, ехидны и дочери ехиден? – Иван привстал.

Девчонки под кошмой укрылись еще и бушлатами.

Когда он улегся на свое место, Кира прошептала ему на ухо:

- Вань! А как ты сам, без бушлата-то, спать собирался? Околел бы к утру! Кошма, конечно, дело хорошее, но все-таки тонковата для нынешней температуры.

«Ну и что ответить? Что – придурок? Что про ночи минусовые не подумал? Выпендрился в горке! Днем-то, конечно, удобно. А ночью?».

- Так я ведь сразу подумал, что буду спать с девчонками. Вот и согреют!

Одновременно послышался возмущенный «фырк» Светланы, тихий смех Ирины, и возмущенное, от Киры:

- Так, а если бы я не приехала?

- Ну так… между Светой был лег и Иришкой!

Снова возмущенное бормотание со стороны Светы: «Нахал!».

— Вот как?! Ну – получи! - и очень-очень болезненный «щипок» от Киры.

- Ай, бля! Больно же! Ну Вы чего, совсем уже? Вы о чем думаете вообще? Вы же медики, должны знать! Я читал, что уже давно проводились опыты по медицинской помощи людям при переохлаждении. Разное там пробовали – и ванны горячие, и теплую одежду. Еще что-то… Лучшим оказался способ, когда замерзающего мужчину грели с двух сторон две женщины.

- Я что-то такое слышала, в медучилище кто-то говорил, - протянула Ирина.

- Ага, есть такой способ! Только и мужчина, и женщины должны быть голыми! Иначе никакого эффекта не будет! – голосом Киры можно было молоко морозить.

Ирина засмеялась:

- Ох, Ваня, ты и хитер, ох и нагл!

- А ты, Ирина, это только сейчас поняла? – Кира в сарказме.

- Давайте спать уже, а? – тянет Света, - И, Ваня, чтобы ты знал – я бы тебя так греть не стала!

— Вот как, Света? Даже если бы я погибал от переохлаждения? Даже так? Не стала бы спасать, как комсомолка комсомольца? – Иван «включил» дурака.

Света промолчала.

Усталость брала свое. А еще – сытный ужин и доза коньяка! Постепенно Иван начал засыпать. В голове еще ворочались какие-то отрывки мыслей, о том, что он один… спит… с тремя красотками…

Проснулся от жары и… тяжести, навалившейся на него.

«Вроде бы засыпал, отвернувшись к стенке шалаша. А сейчас – на спине, и кто-то… навалился на него, весьма по-хозяйски закинув ногу ему на живот, и обняв рукой! Это же Кира, да?».

Ну а кто это еще мог быть? Она, Кира Александровна, собственной персоной.

«А жаркая-то какая!».

Он лежал, почти не дыша, чувствовал девичье дыхание у себя на щеке. И как ее волосы щекочут его нос. С замирание сердца он потихоньку потянул правую руку и, почти не касаясь, провел по ноге девушки.

«Ноль реакции! Спит!».

И снова рукой по ее ноге.

«Ох какая… ножка! Крепкая такая, полная!».

И снова – рукой по ножке. Чуть стиснуть руку.

«М-м-м… какая ножка! Показалось… или нет? Вроде дыхание чуть изменилось?».

Сам притих, затаился.

«Да нет, спит!».

И снова рукой по ноге, от колена – и выше. И чуть дальше, погладил попу. Стало как-то… еще жарче. Но рука сама тянулась к запретному. И снова… погладить, слегка стиснуть.

Девушка чуть пошевелилась, теснее прижалась к нему, крепче обняла рукой.

«Проснулась? Да нет… вроде бы. Спит. Ну а мне – что делать? Так я не усну, это точно!».

Выручило поскрипывание снега рядом с шалашом и негромкие голоса.

- Точно здесь? Не путаешь?

- Да точно, точно.

- Как, говоришь, его зовут?

- Иван.

И совсем тихо, еле слышно:

- Он что и правда с тремя девками спит?

- Ага…

— Вот же… жох! Ладно, надо будить!

Полог чуть приоткрылся и громкий шёпот:

- Иван! Иван! Слышишь!

Косов так же ответил:

- Слышу. Что хотел?

- Что хотел, что хотел… Вставай, тебе на пост заступать!

«А это и к лучшему!».

- Сейчас… минуту. Вылезу.

Вылезти из объятий девушки было… нелегко. Первая его попытка была ею заблокирована – она сильнее закинула на него ногу, и крепче обняла, уткнулась носом ему в щеку. Иван аккуратно снял ее руку с себя. Потом просунул руку ей между ног, приподнял ногу. Обдало жаром:

«Как же у нее… здесь… тепло!».

Не удержался, просунув руку чуть дальше, провел ладонью нежно между ягодиц, по промежности. И сам чуть не застонал!

«Как бы я хотел…».

Все-таки вылез. Из-под Киры, из-под кошмы, и – из шалаша. Мгновенно охватил озноб.

«Ух ты! А градусов пятнадцать морозца, не меньше! Небо-то как… вызвездило!».

И так потянуло назад, в тепло, под кошму, к Кире – что пришлось даже зубы стиснуть! Косов энергично помахал руками, поприседал. Сон уходил. Зачерпнул снег из сугроба, размял его в руках, и влажными руками – ох! растер лицо! Осмотрелся. У костра сидели двое парней, о чем-то негромко разговаривали.

Иван достал портсигар, выбрал при свете костра папиросу, с удовольствием закурил.

- Земляк! А еще курево есть? – обратился к нему один из парней.

Он молча кивнул, и подойдя к костру, протянул портсигар полуночникам.

- Тут у тебя мало осталось! – с сожалением сказал второй парень.

- Бери-бери! У меня в ранце еще заначка есть.

Молча они покурили.

- Там у костра, с твоей стороны… посмотри, котелок должен быть. Там чай. Мы уже попили. Вон – подвинь его ближе к огню, моментом согреется.

Он сидел, пил чай, курил, глядя в огонь.

«Как она ко мне прижималась! Вот… если бы представить, что Ирины и Светы нет. Не отказала бы Кира! Так, почему-то кажется… Они что – разбежались с Сергеем? Тогда еще, зимой. Она что-то такое говорила… с сарказмом или иронией, про их отношения. Как она ножку закинула, а? Так девушки не лежат. Так лежат женщины, для кого это уже привычно. И что? Ну – не девственница она, это и так понятно! Они сколько уже с