Шрифт:
Закладка:
Аврора теперь существовала в полубреду, постоянно преследуемая галлюцинациями, на которые её энергетика имела свой собственный, совершенно однозначный ответ. Пролетающие мимо птицы испепелялись, подозрительно шевельнувшийся куст взрывался, попавшие на глаза безумной волшебнице слуги рисковали умереть совсем уж причудливыми способами, в зависимости от того, насколько неожиданным для Суматохи было их появление. Ни о каком сознательном самостоятельном существовании теперь речи не шло.
Всему виной были зубы. Проведя с дочерью уже немало времени, Саломея с трудом, но составила себе картину произошедшего. Должник нравился Авроре, нравился сильно, отчаянно, так, как может нравиться прекрасный принц давно ждущей его девушке, невинной и целомудренной. А она, её милая дочь, такой и была, несмотря на свое бурное и грязное прошлое. Воровка, наркоманка, диверсант, шпионка… дочь Смешливой Пикси была много кем, но вот желанной женщиной — ни разу. Ни грана ослепительной и необычной красоты матери дочке не досталось, Аврора была высокой и чрезвычайно худой, её костлявое тонкое тело не вызывало ни у кого ни грана желания. С этим она смирилась. Или думала, что смирилась, пока жизнь не столкнула её с Магнусом Криггсом.
А он отгрыз ей руку своими страшно шевелящимися зубами.
Нет, так-то что Саломея, что Станислав, что сама Аврора понимали — это был бой. Суматоха, несмотря на все свои чувства, даже и не думала их демонстрировать, она била, чтобы убить кида. Но… теперь это снилось ей каждую ночь. А днём девушка ходила по зеленым миниатюрным паркам острова, напоминая сомнамбулу. Тихая, погруженная в себя, с постоянно шевелящимися губами. Что-то ищущая.
Для Смешливой Пикси было невыносимо работать снотворным для дочери, просиживая зад на острове. Это понимали все, даже сама Аврора, но никакого другого выхода не находилось. Родители не могли отказаться от своего любимого ребенка, а та не могла контролировать себя. Аврора своим состоянием блокировала почти половину возможностей семьи.
Еще один долгий крик. Обнаженная женщина срывается с кресла, проливая вино на пол и исчезает в дверях, чтобы через полчаса вернуться. Она вновь смогла убаюкать рыдающую дочь, колотящую по кровати протезами и живыми конечностями. Два кошмара за одну ночь. Больше чем обычно.
— Станислав…, — в голосе Саломеи слышится усталость. Она, великая пиратка Пикси, дочь эльфийки и гоблина. Изначально безумное создание, вынужденное вечно вальсировать свой, личный и очень индивидуальный танец на краю бездны. Ей нельзя без моря, без «Нимродели», без налетов, без жестокости и схваток. Алхимик понимает свою жену как никто другой. Иного бы она не смогла полюбить. Иной бы не смог выжить.
Некоторые слова не нужно говорить. Супруги понимали, что Саломея еще молода. Она может родить не раз и не два. С возможностями и эликсирами своего супруга, с деньгами семьи, Смешливая Пикси может рожать хоть каждые два года. Это ни разу не обсуждалось. Ни намека, ни жеста, ни взгляда. Но оно висело в воздухе целый год. Нависало над ними обоими. С каждым днём всё ниже и ниже, тяжелее и тяжелее.
— Выхода я не вижу, — с трудом проговорил мужчина, становясь на колени у кресла, в котором вновь съежилась его обнаженная жена. Он взял Саломею за руки, долго бродил взглядом по вечно прекрасному лицу своей грозной супруги, но в какой-то момент, устало и прерывисто вытолкнул из себя: — Но его видит другой.
— Что? — в коротком вопросе пиратки прозвучала обнаженная сталь, безмятежно выползающая из умирающего в агонии тела. Это не была угроза ему, Станиславу Аддамсу, всего лишь прорвавшаяся натура его женщины. Безжалостная, непоколебимая, нетерпимая натура убийцы.
— Мы не смогли удержать всё это в тайне, — Алхимик сделал широкий вялый жест, имея в виду поместье, наполовину пропитанное кровью безвинных людей. — Помнишь, от нас побежали, когда Аврора… сорвалась из-за той гномки, которую привез дурак Дисфадель? Не всех перехватили. Пошли слухи. И мне… со мной связались.
— Когда? — второй вопрос был по тону еще страшнее первого. Безумие, постоянно рвущееся из крохотного тела, скованное, напоминающее бешеную собаку, уже почти перегрызшую прутья решетки, преграждающей ей путь на свободу… утроило усилия.
— Позавчера! — торопливо ответил мужчина, впервые за долгие годы чувствуя себя в смертельной опасности. — Позавчера!
— Кто? — едва выдохнула сквозь сжатые зубы дочь эльфийки и гоблина. — Что хотят? Что предлагают?
— Механик.
Ярость и боль почти осязаемо источаемые из крохотного тела одной из наиболее кровавых пираток в истории Кендры, начали меняться на громадное удивление.
— Хартил ил Шаадор, — медленно произнесла Саломея Аддамс, — связался с тобой, его заклятым врагом. И… предложил исцеление нашей девочки?
— Только шанс на это, — Станислав повесил голову, обхватывая её ладонями. — Он предоставил выкладки, милая. О успешных экспериментах. Алхимия, генетика, магия, хирургия… Неважно. Главное, он проводил подобную операцию, успешно. Пациент выжил, чувствовал себя прекрасно. У него есть теория, что если внедрить в нашу девочку параллельную энергетическую систему, то Аврора стабилизируется. Шансы есть.
— Что он хочет? — вновь зашевелились тонкие бескровные губы на прекрасном, как у куклы, лице.
— В случае успеха… всех касдамских эльфов. Всех, кто с нами пошёл, всех, кто мне верен, — тяжело вздохнул Алхимик. — Если у Хартила всё получится, то он отпустит Аврору, когда я инсценирую свою смерть. По его мнению, этого вполне достаточно, чтобы все воины вернулись на родину. Сначала они придут к тебе, конечно, но если ты публично от них откажешься…
— Они вернутся, — кивнул Саломея. — А мы потеряем всё.
— А потеряем ли? — скривил лицо в усталой гримасе глава семьи. — Если наша девочка станет здоровой…
Воцарилась тишина, продлившаяся до самого утра. Некоторые слова не нужно произносить. Вернувшая себе разум волшебница чудовищной мощи — это куда лучше флота отчаянных и верных бойцов. Нужно лишь умереть. Решиться перечеркнуть собственную жизнь, начав всё заново. Сложный выбор для того, кто уже вписал себя в историю мира.
Когда уже будет светло, они услышат то, чего никогда раньше не слышали. Третий крик Авроры Аддамс за всю эту долгую ночь.
Этот пронзительный звук страдающего и испуганного существа поможет им принять решение.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Глава 15
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Монета номиналом в 50 барганатов крутилась между моих пальцев. Крупная, тяжелая, из сплава золота с каким-то металлом, весьма похожим на титан.
