Шрифт:
Закладка:
Петер молча положил оружие на землю и начал вынимать оба короба из башни, полный и наполовину пустой. Взял их в одну руку, сам пулемёт в другую и растерянно уставился на Гротте. Хайнц тоже понял проблему. Один он до фрау Грюнер не доберётся а товарищ не сможет ему помогать и одновременно нести с собой вооружение с боеприпасами. Надо выбирать.
— Сделаем так. Сначала ты поможешь мне добраться до этой немки, потом возвращаешься сюда и вторым рейсом приносишь пулемёт с патронами! — решил он, прикидывая варианты. — Спрячешь где-нибудь поблизости от подворья хозяйки, чтобы на глаза не попадалось и в то же время было под рукой.
Кивнув, тот положил короба и оружие на траву и замялся возле люка.
— Командир… а с Карлом-то будем прощаться? — спросил он, заглядывая внутрь.
— Конечно. Только какой он теперь Карл? Олегом его звали, он же говорил… Давай ты, потом я… Адрес его родных запомнил? — на всякий случай поинтересовался Хайнц, снова ощутив тяжесть на сердце.
— Как свой! — твёрдо ответил подчинённый.
Потом залез внутрь, пробыл там минуту и вынырнул обратно с застывшим лицом и стиснутыми зубами.
— Я всё… — буркнул Петер и направился к реке.
Внутренне напрягшись Хайнц неловко присел на порог машины и посмотрел на мёртвое тело товарища. Многое бы он хотел ему сказать, но уже поздно. Столько вместе пережито, какие надежды были у них когда они вернутся домой… И всё пошло прахом.
— Прощай, Олег, дружище. Спасибо тебе за всё… — комок в горле мешал говорить но он смог его перебороть. — Обещаю, если выживем то обязательно навестим твоих родителей на Моховой. И пусть все инструкции идут к чёрту! Они имеют право знать как погиб их сын! А мы… мы отомстим за тебя, вот увидишь! И не раз!
Он помолчал, не зная что добавить. Протянул руку, закрыл глаза Олегу и проронил:
— Спи спокойно, брат. Если бог всё-таки есть… значит мы с тобой когда-нибудь встретимся. И с Андрюхой Вальковичем тоже. В рай вряд ли пустят, но нам и ад сгодится, верно? Весь его там перевернём а чертей заставим «Интернационал» петь. Как тебе идея? — командир ликвидаторов грустно усмехнулся.
Олег Воронов, естественно, промолчал. Но на душе самого Хайнца Гротте/Юрия Кузина стало легче. Кивнув погибшему другу он встал, пошатнулся и посмотрел на присевшего у воды Петера.
— Всё, можешь приступать… — и отвернулся в сторону, пытаясь не смотреть. Но не получилось, взгляд сам собой следил за процессом.
Баум, раздевшись, молча залез в броневик, завёл двигатель и машина, подняв тучу брызг, ринулась в воду. Здесь глубина середины реки была не меньше трёх метров так что вода полностью скрыла весь корпус. Баум, отфыркиваясь, успел вылезти через башню и теперь спешно вытирался своей майкой, дрожа от озноба. Водичка-то ещё не прогрелась, конец мая.
Они помолчали и лишь минут через десять начали готовиться к дороге. Умиротворение и тишина этого места навевали сонливость, зелёная трава манила к себе, но Хайнц знал что их путь ещё не окончен. А значит расслабляться нельзя.
Спрятав пулемёт и патроны в кустах Петер подставил ему плечо и они медленно направились обратно. Предварительно перед уходом Гротте насыпал на берегу часть табачной пыли, также предусмотрительно запасённой заранее. А во время второго рейса Баум должен будет хорошо покружить по лесу чтобы заставить собаку, если гестапо всё же найдёт место затопления броневика, взять ложный след.
…До дороги, откуда они съехали в лес, пришлось тащиться почти два часа, учитывая остановки. Само шоссе было пустынно и они тут же перешли его, не опасаясь любопытных глаз. За ним простиралось поле и передвигаться по мягкой земле оказалось ничуть не легче чем по лесной дороге. Вдобавок ко всему, прежде чем удалось пересечь это открытое пространство, на дороге показалась легковая машина. Пришлось опуститься на землю чтобы их не увидели. Видимо, получилось, потому что автомобиль проследовал дальше с той же скоростью и не останавливаясь. Затем они углубились в лес, ориентируясь по компасу, и ещё через полтора часа таким макаром добрались до нужного места.
Ферма Грюнеров представляла собой образец аккуратного и рачительного немецкого бюргерского хозяйства. Основательный одноэтажный жилой дом, как Хайнц уже знал в стиле фахверк, был довольно большим. Аккуратное подворье — свинарник, коровник, сараи для птицы, большой сад, вымощенные камнем дорожки чтобы не пачкать ноги в ненастную погоду. Словом, вполне неплохое временное убежище для советских ликвидаторов на то время пока не спадёт шумиха. Осталось лишь поладить с хозяйкой…
Во дворе никого не было, видимо, женщина находилась в доме. Сама ферма стояла в одиночестве, хозяйства других бюргеров лежали чуть далее, за небольшим озером в километре отсюда. Идеальная изоляция. Насколько Хайнц знал, фрау Грюнер раньше помогали по хозяйству двое работников но с началом войны одного призвали в армию а другой куда-то пропал. Но немка, пусть даже и без мужа, с работой на ферме справлялась, хотя и сильно уставала, по её словам. Работящая у погибшего немецкого майора жена оказалась. Притом не растолстела, не обабилась и даже пыталась выглядеть женщиной а не забитой жизнью крестьянкой. Во всяком случае, когда Гротте в первый раз сюда приехал, чтобы понять что в её объявлении на постой правда а что нет, фрау Грюнер вежливо извинилась, вышла в свою комнату и всего через пять минут вернулась, причёсанная, в другом платье и даже чуть подкрашенная. Правда тогда Хайнц на всё это особого внимания не обратил, его больше волновали другие вещи, но сам факт! И на болтушку она тоже не походила, хотя с кем тут ей трепать языком, учитывая что ближайшие соседи живут за озером? В общем, с ней он и сговорился, не став больше искать другой вариант для проживания…
Открыв калитку, сработанную из плотно пригнанных досок покрашенных в коричневый цвет, они подошли к двери и Петер вежливо постучал, по-прежнему придерживая командира. Через секунд двадцать дверь распахнулась и Хайнц снова увидел фрау Грюнер.
На вид ей было около тридцати пяти, может немного моложе. Женщины, они же такие, иногда так приоденутся и накрасятся что можно смело ошибиться с возрастом лет на десять минимум. Чуть ниже его ростом, приятное лицо со спокойными зелёными глазами, тёмные волосы с красным обручем на голове. На стройной фигуре надето простое чёрное платье чуть ниже колен с белыми
