— Гордей Назарович? Как неожиданно.

Застыв посреди прихожей, мы с тетушкой и Глашей смотрели на мужчину, чьи широкие плечи заполонили дверной проем. И если во взглядах двух последних читалось немалое удивление при виде чиновника полиции, меня лично раздирало жгучее любопытство.

Расставшись вчера с приставом у дверей моего дома, куда он домчал меня на нанятом у борделя извозчике, мы договорились встретиться сегодня в участке. И нате вам… явился. Сам.

В форме, при параде. Возвышается над нами тремя, как исполинский дуб, в тени которого хоть сейчас ложись и отдыхай.

— С кем имею честь? — первой опомнилась Инесса Ивановна и шагнула вперед.

— Тетушка, позволь представить…

— Пристав Мещанского участка Ермаков Гордей Назарович, — он склонил голову и тут же вытянулся по струнке, будто находился не в прихожей пожилой дамы, а в кабинете высшего начальства.

— Инесса Ивановна Замировская, — представилась тетушка и замолчала, ожидая продолжения. Объяснение причины визита и все в таком ключе. Но Гордей, вместо этого, принялся сверлить меня нечитаемым взглядом.

Или читаемым, просто я еще толком не проснулась.

У него явно какие-то новости, только сообщить из в присутствии посторонних дам то ли не решается, то ли не имеет права.

— Тетушка, господин пристав здесь по тому самому деликатному делу, которое мы с тобой недавно обсуждали. Вы извините нас, если мы поговорим… наедине?

— Ах, ну что ж вы молчали? — всплеснула руками Инесса Ивановна. — Я уж испужалась, случилось чего. Сонечка, не держи господина на пороге, проводи в гостиную, усади за стол.

— Премного благодарен, госпожа Замировская, но служба не ждет, — развел руками Гордей.

Смешной.

Обычно суровый и строгий, в присутствии моей родственницы он вдруг сделался смущенным и кротким. На щеках заалел румянец. Будто не по делу пришел, а на свидание меня звать.

Инесса Ивановна, кивнув, удалилась. Глаша последовала за ней. Не забыв на прощание прикрыть за собой дверь.

— Что вы здесь делаете? — понизив голос до шепота, поинтересовалась я. — Случилось чего?

— Ничего срочного, Софья Алексеевна. Я лишь намеревался скататься по адресу, где квартировала госпожа Немировская. Полагал, вы заходите присоединиться. Заехал спросить…

Боже, как волнительно! Меня, кажется, пригласили принять участие в обыске. Да не кто попало, а сам Ермаков. А это, по моей оценочной шкале, в миллион раз лучше всяких свиданий.

— Да, конечно, — держа в узде собственные чувства, кивнула я. — Но с чего такая честь?

— Признаюсь, собирался взять с собой Яшку. Но малец все еще возится с бумагами в участке. А помощник мне необходим.

И чего я, спрашивается, ожидала? Что этот чурбан бесчувственный вдруг превратится в коварного обольстителя? Расскажет, как ценит мои умения и знания? Сообщит, что сделать без меня ничего не может? Умолять начнет отправиться с ним?

Лесть очень редко остается безнаказанной. Я бы, естественно, уши развесила, размякла и поплыла. Ну, а как иначе?

— Умеете вы осадить, Гордей Назарович, — покачала я головой. — А я уже решила, что вы без меня никак.

Гордей усмехнулся.

— Вы правы, Софья Алексеевна. Без вас — никак, — полил он рану сладким медом. — Собирайтесь, дело не ждет.

Разместившись в салоне полицейского экипажа, я дождалась, когда Ермаков займет место напротив и выглянула в окно. На крыльце моего дома стоял знакомый мужской силуэт. Его сиятельство граф Бабишев. Да не один, а в компании внушительного букета цветов.

Черт!

Он же предупреждал, что явится сегодня утром. Как я могла…

— Забыли чего, Софья Алексеевна? — нахмурился Гордей. — Али привиделся кто?

— Нет-нет, — отвернувшись от окна, я откинулась на жесткую спинку. — Показалось…

— Покупайте утренние новости!

— Свежий номер «Сплетника»! Князь Тьмы восстал из мертвых и принялся за старое!

— Новая жертва Китежского потрошителя!

— Убийца на свободе!

Звонкие крики разносящих газеты мальчишек, застали нас с приставом врасплох. Особенно Гордея. Я-то, после вчерашнего разговора с Дарьей Спиридоновной, подозревала, откуда тут уши растут. А Ермаков ни сном, ни духом.

— Чертовы газетчики! — выругался он еле слышно и схватился за спинку сиденья, когда экипаж тряхнуло на повороте. — Понапишут всякого. Только народ пугают.

— То есть, история про Князя Тьмы, это выдумка репортеров? — удивленно приподняла я брови.

— И вы туда же, Софья Алексеевна? — покачал головой Гордей. — Где только услыхать успели…

— Птичка на хвосте принесла.

— Знаю я вашу птичку. Самолично ее вчера из холодной погнал.

— Но все же, Гордей Назарович, расскажите, как дело было. Вдруг этот убийца, которого, кстати, так и не поймали, снова принялся за старое? Вы даже не рассматриваете такую возможность?

Он не спешил отвечать. Около минуты сверили меня тяжелым взглядом. Будто искал ответы на какие-то свои вопросы. И, наконец, сдаваясь, вздохнул.

— Рассматриваю, Софья Алексеевна. Я все возможности рассматриваю. Да только не люблю, когда руки крутят. А ваша знакомица именно этим и занимается.

— Она просто пытается помочь, — встала я на защиту Колпаковой. — Делает, что может. Многие думают, что вам плевать на убитых, так как все эти девушки… легкого поведения. А вы даже не пытаетесь их разубедить.

— И что же вы прикажете мне делать? — прищурился Ермаков. — Позвать в участок репортеров и скормить им все расследование? Дабы душегуб, прочитав за чашечкой кофе газетные новости, знал все наши действия наперед?

— Вы сейчас утрируете, — махнула я рукой. — Достаточно сообщить им, в общих, разумеется, чертах, о произошедшем. Не называя имен. Просто дать слово, что спать не будете, а до правды докопаетесь. Внушить горожанам доверие. Как мне сказали, должность вы получили не так давно и для всех здесь — темная лошадка. Люди просто не знают как к вам относится. Так дайте им намек.

— Некогда мне языком чесать, — поджал губы мужчина. — У меня людей наперечет, а дел невпроворот. В участке от просителей не протолкнуться. У одного гусь пропал. У другой порося из-под носу выкрали. У третьей белье с веревок посрывали. А тут еще шельма какая-то девиц в парке режет.

Разошелся пристав. Желваки играют, ноздри раздуваются. И сразу стало так спокойно на душе. Этот, если уж взялся, руки не опустит. Докопается. А потому, лучше не злить, а сменить тему…

— Гордей Назарович, вам удалось что-то выяснить по списку из записной книжки госпожи Немировской?

— Есть кое-что, — кивнул он. — Фамилия Пуэр в нашей картотеке не значится, а вот Ломпасова нашли. Задерживали его на прошлом годе. Под медовухой в трактире драку затеял. Да был бит. Дело в оборот пускать не стали. Салават Ефимович, пристав тогдашний, видно, пожалел. Парень молодой, квартирует неподалеку от убиенной. Навестим его после.

Интересно, под этим «навестим», он имеет в виду нас с ним, или