— Сэм…

— Двигайся. Я в курсе что тебе вставать через три часа, но все же намерена эти три часа провести в одной постели. И разденься, что ли. Хотя бы для приличия. Меня в ночи чаще всего если и обнимают, то одни призрачные мужчины. А тут приятное разнообразие.

Менталист тяжело вздохнул.

Когда Саманта не жила в столице — все было намного, намного проще… А сейчас стоило отлучиться для помощи ей на вечер — и вот результат.

Глава 5

О буквальном исполнении устава и его последствиях. ч.1

Первый учебный день в новом году лично Альбе не подарил вообще ничего хорошего. Была ли тут причина в «откате», обозначенным вчера магистром Теором, или в том, что она проспала вообще все и едва не опоздала на первую пару по физкультуре — значения не имело.

Бегать, прыгать и заниматься прочими «полезными для здоровья» вещами совершенно не хотелось, и Альба плелась в хвосте строя. Раздражало все — и тот факт, что она даже поесть с утра не успела, и то, что запертый в комнате Хамл постоянно выспрашивал разрешения прийти, хотя что ему делать было в строю физкультурников — совершенно непонятно, и то, что в первый учебный день, кажется, если не все, то почти все однокурсники вдруг решили с ней что-то обсудить.

Причем, на вид по крайней мере, — искренне. Ну, почти все. Некоторые просто смотрели как на диковинную утварь.

Ну да, она ни с кем кроме своих и не говорила после финала той истории с Ткачом. Когда в себя пришла — все уже и уехали. Но, кажется, кто-то рассказал, что она сделала, и, может быть, рассказал и как именно.

В прошлый раз когда историк Вар Вранн открыто заявил о том, что Альбе здесь не место, она хотела сбежать от страшной мысли о том, что это может быть правдой. Теперь же Альбе было плевать.

Она ловила на себе взгляды… разные. Но одно чувствовалось — за ней следят. Как за силой, пожалуй. Из опасения, интереса, желания посоревноваться — вон как Мария, с которой она в одной группе забеги на сотню делала, смотрела, когда обогнала на полсекунды… Словно она, Альба, какой-то значимый элемент, на который надо равняться или, наоборот, который надо повергнуть как можно быстрее.

Собой, кажется, остались только Харальд и Далия. Ну и, неожиданно, Ганс. Он довольно сильно изменился за прошедшее время. Альба запомнила его как бойцовского петуха, нападавшего на всех без разбора просто из желания отомстить за потерю позиций семьей, но теперь Ганс опять был спокойным, собранным и куда больше похожим на ответственного старосту, чем в конце прошлого года. Только держался чуть наособицу и бегал вполовину меньше чем все. Но — извинился. Перед ней, перед Свеном, Жаном и Амири. Искренне.

Было бы неправильно говорить, но смерть, кажется, пошла недобоевику на пользу… Жаль что так, как его, вроде как не всех воскресить можно было. Альба уж поверила, что оказалась в мире, где все тихо умирают в своих постелях в много-много лет, но все оказалось не так радужно. Далеко не после всех травм можно было вот так вот «вернуть», да и не все возвращались. Вроде как можно было как-то увеличить шансы на успешность ритуала поддержкой его менталистом, но такое делалось редко — маги разума и маги смерти вместе не работали почти никогда.

Но, как бы то ни было, Альба к Гансу чувствовала чуть большее расположение чем раньше. Он тоже через смерть прошел…

Да теперь и Дитрих к своему вечному сопернику относился с большим уважением. Внешне, по крайней мере, создавалось ощущение большего уважения.

Год назад все они были друг другу чужими. Теперь — оставались чужими, но при том — знакомыми чужими. Лето словно бы приблизило их друг к другу, несмотря на различия во всем. Лето и пережитое на практике…

Словно было судачить и думать больше не о чем.

Альбе казалось, что она буквально слышит обращенные к ней мысли. Вопросы. Как она это сделала? А не опасно ли это? Может ли она напасть и если да — то как? Или кто-то стоит за ее спиной? Или она самозванка? Или…

Или.

Наверное, за прошедшее время Альба просто отвыкла от такого количества людей рядом. Или «откат» и правда был и приносил все эти ощущения.

И если все это царившее вокруг настроение можно было просто перетерпеть, то тот факт, что магистр Фоейт, ничтоже сумняшесе, просто выгнала ее с практической пары — нет.

— Принесите мне официальную бумагу от лекарей, а не ссылайтесь на знакомого вам замдекана, адептка, — преподаватель природной магии явно сегодня была не в духе. — Я тоже могу много чего сказать, и ничто из этого не будет обладать юридической силой. И мне на практике не нужны бездельники с мнимым ментальным истощением. Доступно?

— Вполне, — тяжело вздохнула Альба и, закинув торбу на плечо, покинула кабинет, напоследок окинув взором ряды горшков с побегами, которые сегодня предстояло проращивать.

И правда, толку ей тут сидеть?

— И без справки на следующую пару не приходите. Ваши успехи в природной магии в прошлом году оставляли желать лучшего, а теперь мы изучаем далеко не основы. И мне не нужно чтобы всякий, кто не желает заниматься делом, просто упоминал знакомого преподавателя и решал так свои проблемы.

— Но это правда…

— Тогда вам стоит следовать существующему распорядку университета.

Альба только кивнула. Возражать смысла не было.

Какая только муха укусила обычно спокойную природницу? Магистр правда считает, что она эти «растительные воздействия» просто прогулять хочет? Да, Альбе природа не давалась, хоть тресни. Особенно все что связанно было с растениями. Ну и что? Вон до того же вроде как Теор предупреждал преподавателей, и все… Или это прошлогодняя аттестация так подействовала? Ходили слухи что что-то там и правду нашли, и даже кого-то премий лишили…

Какая разница, итог один — надо идти к лекарям.

Альба, которая терпеть не могла врачей всех мастей, только тяжело вздохнула про себя. День точно не становился лучше. Можно было, конечно, отложить визит на завтра. Или на послезавтра. Или… Или. Не найдут еще ничего за давностью времени — и что она потом магистру Фойет скажет? И так с ее предметом, который, кажется, направлен на то чтобы из них садоводов сделать и огородников, наверняка проблемы будут. Нет, были, конечно, шансы, что она перестанет сжигать своей силой все эти ростки да побеги, но Альба все-таки была реалистом — едва ли это будет просто. Так что тем более ссориться с преподавателем не стоило.

В лекарском корпусе Альба уже провела в прошлом году не один «прекрасный» день, приходя в себя после столкновения с личом. Ну как столкновения — попытки помочь магистрам победить этого самого лича. Получилось. Но сырая тогда энергия смерти ее немало так потрепала.

Альба остановилась на месте, почти подойдя к дверям лекарского корпуса. Воспоминания о прошлом слились с думами о настоящем.

Сырая магия тогда оказала на нее влияние большее, чем хотелось бы. Дикая слабость, безразличие ко всему, еще куча симптомов… И, разумеется, лекари выписали ей нужные бумаги. А теперь она что скажет? «Знаете, у меня тут есть сила легендарно-неизвестного Огня, и мы с друзьями залезли в чужой дом, и там Огонь столкнулся со смертью, и теперь есть последствия, и потому мне нельзя магию использовать, выдайте пожалуйста об этом справку»? Просто отлично. И ладно еще бы речь шла просто насчет Огня, хотя и эта сила не то чтобы явно было тем, о чем кричать нужно было. Но о том, что они нарушили закон, проникнув в то поместье, вот точно никому знать не стоило.

Альба ругнулась про себя. Врать целителям — бесполезно. У нее вообще врать получалось плохо, а тут что ни скажи — есть шансы, что правда всплывет. Не говоря уж о том, что обычно в лечебном корпусе минимум один целитель с ментальными навыками дежурил, так что тот просто мысли прочтут там, и все. Магистр Фаве на «основах целительства» говорил, что при важности характера травм, а важность эта была очень и очень часто