Шрифт:
Закладка:
Волна на волну, как гасят пламя. Волна на волну — чья сила сильнее. Ник или того, кто спал во льдах? Кто сдастся первым — она или… Он. Все же он. Сейчас Ник как никогда четко воспринимала своего противника. Это был он, покалеченный, забытый, невинный. Он просто оказался в ненужном месте в ненужный час. И лишь в этом была его вина.
Волна хаоса напирала, останавливая лед, продавливая его, пытаясь отбросить назад. Сила на силу. И Ник была сильнее. Он покорился. Он признал её силу, он прошептал:
— Спаси…
И еще:
— Прости…
Он признал поражение — хаос понесся дальше, отбрасывая льды и снега в обратно в море, туда, где они родились. Хаос сбивал с неба темноту. Хаос ломал небесных танцоров, навсегда приземляя их. Хаос дорвался до моря и… И готов был лететь дальше, унося и её вслед за собой, вслед за песней китов, вслед за солнцем…
— Останься со мной, Ник… — хрипло прозвучало возле уха.
И Ник почему-то осталась. Упала волна хаоса, возвращаясь туда, где и была рождена — в кинжал Ник, заставляя её стонать от новой боли. Со скрежетом выправлялись дома, разгибая свои спирали. Со стоном выпрямлялись деревья. Дороги разглаживались и больше не стремились в море и небеса одновременно. А люди в больнице приходили в себя, скидывая с одежды непонятный лед и падая без сил.
Ник подхватили на руки:
— Малыш, а ведь ты фейри — ты леди Холма…
Она упрямо прошептала:
— Рогатые орки, Росси… Я человек…
И Ник все же нарвалась — оборотень сорвался. Огромный лигр заглянул ей в глаза, его пасть распахнулась, и где-то на шее Ник, там, где у котов холка, расцвела боль. Ник всегда знала — с оборотнями нельзя дружить. Оборотни не держат своих слов.
Пришла она в себя в больнице. Перед глазами все плыло разноцветными пятнами. Воняло дезраствором и еще какой-то гадостью. Что-то где-то капало. Горела от боли левая рука, в которую уходила капельница. Судя по её виду — усилению серебряным плетением, капали ей или алхимическую вытяжку из философского камня или еще более редкую дрянь — кровь фейри. В любом случае, денег на это у Ник не было. Она облизала губы и попыталась позвать медсестру. Из горла вырвался лишь хрип. Она попыталась снова, и добилась того, что, как призрачный корабль, перед её глазами появился узкий носик поильника, и в рот потекло что-то сладкое. Раствор глюкозы, не иначе. Ник глотала и глотала, чувствуя, как оживает. Все же, не глюкозу ей выпаивали.
Носик поильника исчез, а перед глазами появился уже знакомый вампир — Джонс собственной персоной. Точнее, часть Джонса — его голова. И что ему тут нужно?
— Ник… Мисс Доу… Вы пришли в себя?
— Пришли проверить… Можно ли забрать кофе… Себе по завещанию?..
— Естественно. Вы ветренная девушка. Непостоянная. То с одним, то с другим. Зазеваешься, и кофе из-под носа уведут.
Джонс отстранился, тут же исчезая в тенях, окружавших Ник:
— Мистер Перес, мисс Доу пришла в себя, как и говорили врачи. Сильная девочка.
— Рогатые орки… — пробормотала Ник.
Джонс повторился:
— Я же говорю…
Ник прикрыла глаза — только Переса тут не хватало для полного счастья.
А Джонс продолжал говорить с Пересом в полной тишине, тот, кажется, даже не отвечал. Ник приоткрыла глаза — они стали приспосабливаться, и уже не пятна мельтешили, а высота и длина пытались встать на свои места. И глубина. И резкость. И цвет. Мозг понял, что что-то явно лишнее для Ник и отрубил резкость. Сразу стало легче.
Джонс снова наклонился — оказывается, он все это время разговаривал с Пересом по интерфону. Элитному, надо полагать. Иначе же Перес и Джонс не могут.
— Мистер Перес просит вам передать, что вы умница и невероятный ловец. При желании остаться в городе и вступить в один из штурм-отрядов вам даже не придется сдавать экзамены. Кроме того, вам выделят жилье в э…
— …в элитном доме… — не удержалась Ник от шпильки.
Джонс слишком серьезно подтвердил:
— Элитном комплексе — с предсказаниями у вас так себе. Премия за выход к морю…
Она его перебила — он её злил своей тягой к элитности:
— Что с Росси?
— А что с Росси?
— Он… Жив?
Джонс пожал плечами:
— Поверьте, мисс Доу, еще не родилась та женщина, что прибьет его.
— Он… сильно… пострадал? — почему-то про кофе Джонсу было легко выговаривать, а спрашивать о Линдро отчаянно больно — вдруг она его покалечила. Вдруг из-за неё он стал таким, как Джонс.
— Он уже выписан домой. И я не договорил про премию…
— К оркам деньги…
— Они их не заработали.
Она посмотрела прямо в алые глаза:
— Джонс, у вас есть чувство юмора?
— Есть, конечно. Просто я предпочитаю им не пользоваться.
— Зря. Вы сухарь и… — она замерла, не в силах подобрать слова.
— Зануда, тварь и сволочь, — подсказал Джонс. — И не волнуйтесь, стоимость двух утерянных доспехов с вас вычитать не будут. Я лично свидетельствовал, что они утеряны в силу непреодолимых обстоятельств, а не из-за вашей глупости, мисс Доу.
— Джонс… Позовите врача — пусть остановят капельницу…
— Вы можете её себе позволить. Ваша элитная страховка все покрывает. Мистер Перес печется о людях.
— Я не его человек….
— Но человек же. И лежите — вам еще лежать и лежать. Или, хотите, позвоню Третьему принцу ирбисов? Будет вам мурлыкать песни на ночь и вылизывать пятки. Вы любите, когда вам лижут пятки?
— Не завидуйте так откровенно, Джонс. Мне только музыкального сопровождения не хватало.
— Тогда позвать вашего друга?
Ник даже голову приподняла от удивления:
— Кого?
— У вас нет друзей?
— Кого именно вы позовете..? Лин же…
— Он дома. А в коридоре сидит Эван Грей. Он соврал, что ваш друг?
— Нет, — поспешно сказала Ник. — Он друг.
— Не соврал, — почти печально сказал Джонс. — Что ж, тогда наилучших вам пожеланий выздоровления. Мистер Перес очень ждет вас — путь к морю свободен, но еще опасен. Он надеется, что вы и дальше будете заниматься этим делом. Он вам, кстати, выделил помощника.
— Надеюсь, не вас?
— Я сопротивлялся, как мог — упаси небеса меня от таких бывших соплеменников, как вы.
— Вы все еще злитесь, что я не пустила вас в дом?
Он обернулся у двери:
— Да. Я мстительное создание. Имею право.
Эван, улыбчивый, легкий, почти летающий — тень за его спиной выглядела
