помню, как эта тварь называется, — ответил Элкинс, нахмурив брови в тщетной попытке вспомнить. — Как бы то ни было, его папаша и мамаша, возможно, еще живы, и у него вполне могла быть пара, а я не умираю от желания встретиться ни с кем из них. Так что, думаю, нам лучше побыстрее найти способ избавиться от этого кошмара, — решительно заявил он.

— И заодно упустить целое состояние? — угрюмо возразил Хейнс.

— Я не вижу никакого другого выхода — мы не приспособлены для борьбы с такими дьяволами. Эта тварь получила свое благодаря случайности, но подобный шанс может не повториться в ближайшую сотню лет. Я не боюсь рисковать, но было бы безумием выйти против таких зверей с нашими пукалками. Ничего, в следующий раз у нас будет с собой все необходимое, — мрачно заверил Элкинс.

— В следующий раз! — удивленно и с большим удовлетворением повторил Хейнс. — Вот это я понимаю! Конечно, и для нас наступит праздник. А то, что мы успели набрать в сумки, придаст нашим праздничным нарядам некоторый стиль.

— Оружие, способное пробить броневую плиту шариком весом в унцию, разрывные снаряды, чтобы их пощекотать, и один-два ящика динамита — о да! у нас будет все, что нужно, — свирепо согласился Элкинс. — Но теперь нам лучше убраться отсюда как можно быстрее. Я думаю, что эти твари чаще всего держатся около воды, и скорее всего, в лесу есть и другие озера, у которых они могут искать добычу; но все равно, смотри в оба — возможно, я ошибаюсь.

С минуту они внимательно прислушивались, боясь, что громкий шум мог привлечь других ужасных тварей; не услышав ни шороха в окружавшей их абсолютной тишине, спутники подобрали поспешно скинутые рюкзаки и, бросив последний и полный лютой ненависти взгляд на чудовищную тушу, все еще пульсирующую грандиозной первобытной жизненностью, покинули сцену сражения, которая выглядела так, будто ее недавно вспахали снаряды целой батареи полевых орудий.

В середине дня они вернулись на то место, где спустились с пустынного плато. Затем они двинулись вдоль громадной стены на запад, но на протяжении многих миль ни один участок не давал хоть малейшей надежды на восхождение. Отвесные хмурые утесы можно было преодолеть разве что с помощью крыльев. В отчаянии они вернулись по своим следам, чтобы еще раз проверить осуществимость плана, казавшегося их единственной надеждой на спасение.

— Не знаю… — медленно сказал Элкинс. — Может, вон там, но эти двадцать футов посередине… — добавил он, указывая на утес. Примерно на половине пути вверх поверхность скалы на протяжении дюжины футов казалась гладкой и сияющей, как оконное стекло; снизу не было видно никаких признаков расщелин или выступов.

— Один из нас мог бы подсадить другого с полки внизу, — без особой уверенности ответил Хейнс. — Но тот, кто окажется наверху, и пальцем не сможет пошевелить, чтобы помочь другому, пока не поднимется еще на дюжину футов.

Факт был очевиден: прямо над стеклянистой поверхностью пролегал отвесный обрыв, и попытка одного из друзей помочь другому означала бы мгновенную катастрофу. В остальном восхождение представлялось крайне трудным, но возможным для людей с железными нервами и мускулами, какими были эти двое.

На мгновение партнер Хейнса замолчал. Очевидно, он весь погрузился в размышления о предстоящей задаче; но вот он поднял голову и резко произнес:

— Нет смысла обманывать самих себя. У одного еще есть шанс, но другому ни за что не выжить. Одному из нас придется остаться, пока другой проберется через горы и вернется сюда с мотком веревки. Я не вижу никакого иного выхода. И действовать придется быстро — еды с трудом хватит на это путешествие, а отправляться на охоту к любому озеру здесь внизу — не более чем простое самоубийство, — хладнокровно добавил он.

— Но, Джо, — возразил Хейнс, — до Аренас, а это ближайшее поселение, самое меньшее десять дней пути. Значит, одному из нас придется провести двадцать дней в одиночестве в этой проклятой дыре!

И он замолчал, представляя себе этот чудовищный опыт.

— Ну и что с того? Ночевать можно здесь, на скальных полках, тут достаточно безопасно, а днем прятаться. Думаю, вполне можно продержаться. В любом случае, мы должны рискнуть, потому что на такой высоте нельзя найти ни одной лианы, — сказал Элкинс, кратко резюмируя ситуацию.

— Да, — очень тихо сказал Хейнс, — и кто, по-твоему, останется?

— Ну конечно же я! — резко ответил Элкинс.

— Ты ошибаешься, Джо, это я останусь, — заявил Хейнс непреложным тоном божественного приказа. Элкинс свирепо, но пряча улыбку, уставился на своего напарника.

— Конечно, ты упрям, как осел, и даже динамитная шашка не смогла бы сдвинуть тебя с места, но вот тебе решение! — сказал он, подбирая с земли два каменных осколка. Видишь, один светлый — это кварц, а другой — гранит. Ты выбираешь, и тот, кому достанется кварц, остается. Годится?

— Думаю, да, — неохотно согласился Хейнс.

Элкинс сразу же потряс камни в шляпе, затем быстрым движением перевернул ее на плоскую плиту, просунул под шляпу руку и вытащил сжатый кулак с осколком внутри.

— Итак, что скажешь? — тихо спросил он.

— Светлый, — ответил Хейнс, дотрагиваясь до сжатых пальцев. Пальцы разжались — и на плиту упал маленький гранитный осколок.

— Вот и все, — сказал Элкинс так весело, как будто выиграл в лотерею. — Теперь мы займемся делом; чем скорее ты справишься с этим, тем лучше. Не бери с собой ничего, кроме ружья, котелка и еды; не забудь леску — спустишь ее, и я привяжу все внизу.

После небольшого спора о разделе бобов, в котором Хейнс добился своего, просто заявив, что «если ты отправишь наверх хоть на унцию больше трети, я выброшу все в пропасть», они договорились, что Элкинс, даже найдя способ подняться, будет ждать в этом месте на двадцатый день. Затем искатели приключений приблизились к тому участку стены, где, по их мнению, можно было взобраться.

У подножия стены Хейнс обеспокоенно обернулся и прорычал:

— Послушай, Джо, ты не избавишь меня от этого? Давай попробуем еще поискать. В этой проклятой стене должен быть какой-то пролом.

— Мне так не кажется, — покачал головой Элкинс. И Хейнс не мог отрицать, что громадная зубчатая стена повсюду казалась сплошной линией отвесных обрывов.

— Будь проклята адская дыра! — резко вырвалось у него. — Какое-то заколдованное место. Всего тридцать футов веревки или каната хватило бы…

И вдруг он онемел, а в его глазах вспыхнул огонек безмерного удивления. Затем он внезапно рассмеялся, радостно и торжествующе, хотя и почти бесшумно.

— В чем дело? — удивленно спросил Элкинс.

— Мы глупы, как пара детей! — презрительно, но очень довольным