и он сжал их.

- Я знаю.

Всё это просто слова, но сердце почему-то билось так сильно, как будто я бегу десятый круг на ИТэ. Ощущение нереальности происходящего снова накрыло волной, а ещё было страшно. Ужасно страшно, и я все не могла понять, почему. Где-то на границе сознания билась тревога, которая никак не оформлялась в слова. 

Мы больше не разговаривали, просто поели, загрузили посуду в посудомойку и отправились обратно.

Рэм проводил меня до комнаты, на пороге обнял, положив руку на мой затылок.

- Хочу тебя поцеловать, но слишком страшно.

- Страшно? – эхом повторила я, обнимая его в ответ. – Илрэмиэлю Кетро не бывает страшно.

- С тех пор, как встретил тебя – бывает. Я постоянно боялся, что ты пострадаешь на тренировках, на миссиях. Даже во время нашего первого боя, как только ты вышла на арену – я испугался, что покалечу тебя. Злился, что тебя вообще допустили на вступительные испытания. 

- Так ты поэтому сложил всё оружие? – изумилась я.

- А ты что думала?

- Я думала, что ты хочешь продемонстрировать, что со мной справишься голыми руками.

Илрэмиэль усмехнулся мне в волосы.

- Ну это так и есть вообще-то. 

Я мгновенно расцепила руки и упёрлась ладонями в грудь, пытаясь отстраниться. 

- Ты всё-таки ужасно самонадеянный. 

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Рэм посмотрел на меня, даже не думая выпускать из объятий.

- Что есть – то есть. Даже спорить не буду. 

Он наклонился, и я затаила дыхание. Мгновенное вылетело из головы, что его поцелуи могут быть опасными. Легонько коснулся губами моих и сказал:

- Спокойной ночи, Кали.

В комнате какое-то время просто стояла, как оглушённая. Слишком много информации и событий. Надо отдохнуть. Сначала заставила себя сходить в душ, где, к счастью, обнаружила махровый халат. Свежесть моей одежды оставляла желать лучшего, спать голышом не привыкла, а надевать грязную футболку после душа не очень приятно. Поэтому легла прямо в халате и мгновенно уснула.

* * * 

Проснувшись на следующее утро, я первым делом выяснила, что Рэма в особняке Кетро нет. Спросила у горничной, которая пришла, чтобы принести мне чистые вещи. Вообще меня интересовало, где его комната. Девушка ответила, что проводит, если нужно, но молодой лорд уехал рано утром. 

К счастью, мама догадалась снабдить джинсами из собственного гардероба, футболкой и даже бельём. Пока умывалась и одевалась, гадая не сбежал ли этерн в Лютецию без меня, на браслет пришло сообщение: «Выполняю поручения Императора, вернусь вечером. P.S. Люблю тебя». 

От сердца отлегло, на губах расцвела дурацкая улыбка. Всё теперь будет вот так? Мы как бы вместе? Правда непонятно, на каких основаниях и что будет дальше, но в груди всё трепетало при взгляде на короткое и такое значимое сообщение. Кетро ставит меня в известность о своих делах, обещает вернуться, говорит о чувствах.

То есть не Кетро, а… Кто теперь Рэм такой по-прежнему непонятно. 

Алехара встретила в столовой, которую нашла благодаря подробным инструкциям горничной. Там же обнаружилась мама. Они завтракали, тихо переговариваясь о чём-то. 

- Прямо семейная идиллия, - увы, как ни старалась, сарказма сдержать не смогла.

- Присоединяйся, - холодно бросил премьер-сенатор. 

Первым желанием было послать его далеко и надолго, но мамин взгляд умолял, а мой желудок намекал, что пара бутербродов за двое суток маловато для полноценного питания. 

Пришлось сесть за стол. Алехар сделал знак официанту, и передо мной тут же поставили тарелку овсянки, посыпанной ягодами, орехами и украшенной листиком зелени.

- Какао, чай, кофе, сок, вода? – обратились ко мне с вопросом.

- Какао, - машинально ответила я. 

Премьер-сенатор поднялся, подошёл к жене, наклонился и шепнул что-то, вызвав на её лице улыбку. Никогда раньше не видела, чтобы моя мама так улыбалась.

- До вечера, Калерия, - обратился он ко мне. От неожиданности в ответ я лишь промычала нечто невразумительное. 

Лорд Кетро покинул столовую, а я принялась завтракать, задумчиво посматривая на маму.

Она старательно разглядывала содержимое своей тарелки. Такое ощущение, что боится разговаривать и даже смотреть на меня.

Выпив какао, я всё-таки решила спросить:

- Ну так, как дела, мам?

Она встрепенулась, как-то испуганно посмотрела на меня, пролепетав:

- Да всё хорошо, правда.

- Значит, ты счастлива?

Улыбку она не сумела сдержать, хотя очень старалась. Понятно. В общем, мама довольна, это видно. 

- И ты действительно простила его?

- Калерия, он же был под проклятием! Не понимал, что делает. Эта женщина управляла им долгие годы. Твой отец не виноват! И как видишь, он узнал о тебе, а я не в тюрьме. 

Ну, если и в тюрьме, то явно по собственной воле.

- А что дедушка думает обо всём этом?

- Он сказал, что всё закономерно, что не смог остановить меня двадцать лет назад, а сейчас уже поздно. Даже как-то не удивился, по-моему. 

- Ясно. Ладно пойду поизучаю особняк. 

Мама кивнула. Я встала из-за стола, направилась к выходу, но на пороге задержалась, услышав вопрос:

- Калерия, ты на меня злишься?

- Вовсе нет. С чего ты взяла? – пожала я плечами.

- Но ты… как-то холодна со мной. И с отцом.

- Мам, я знаю, ты его любила все эти годы, просто злилась. Тебе легко перестроиться. Для меня премьер-сенатор двадцать лет был тем, кого надо бояться и ненавидеть. Я так быстро не могу, если вообще смогу.

- Понимаю, просто дай ему шанс. Он не знал о твоём существовании и понятия не имеет, как с тобой вообще разговаривать. С виду Алехар суровый, но в глубине души очень за тебя переживает. И за Илрэмиэля тоже.

Да уж, в глубине души. Где-то очень глубоко, видимо. Но вслух я сказала другое.

- Я постараюсь. 

Честно говоря, осматривать особняк мне на самом деле было вовсе неинтересно. Поэтому изучив примерное расположение комнат, чтобы не плутать в будущем, я отправилась в единственное место, куда действительно хотела попасть.

В беседку, где мы ужинали с Рэмом несколько месяцев назад. 

При свете дня там оказалось не так красиво, правда вид на столицу всё равно открывался впечатляющий. Высотки тонули в тумане, а здание Сената выглядело серой тарелкой, безжизненно повисшей над городом. 

Снаружи оказалось довольно прохладно. Всё-таки осень, а я совсем забыла о куртке. Нырнула в беседку и обрадовалась царящему внутри теплу и аромату магической растительности. Можно посидеть и спокойно обдумать всё произошедшее за последние дни.

Так я просидела до самого вечера, отказавшись