Первое шоссе, полностью реконструированное американцами — белой змеей стремилось вдаль, через холмы, рисовые поля и заросли. Рядом с шоссе — многочисленные местные продавали нехитрую снедь со своих полей, молодые женщины продавали себя, агенты Вьетконга, которых было не отличить от других — наблюдали за военными перевозками. По обочинам дорог — тяжело ступали волы, впряженные в тележки. Ничего здесь не изменилось за тысячу лет кроме этой дороги — да и зачем что-то менять, когда урожая риса хватает на всех даже в засушливые годы, недостаток мяса легко восполняется рыбой, которую тут могут ловить все, а климат мягкий и не требует ни заготовок топлива, ни капитальных строений над головой. Было что-то неправильное в том, что вот такие народы, в основе своей добрые, беззаботные и веселые — в конце концов, становились колониальной добычей тех, кто живет на далеком холодном острове. Но в то же время это было и правильно: только тому, кто живет в борьбе с природой, только тому, кто обильно полил свою землю потом и кровью — что-то достается. И только тот, кто борется — получает всё.

Вопрос только в цене…

Капитан катил по дороге, Ландровер держался на полосе, бурчал мотором, но, слава Богу, что не ломался. Мимо — шли транспортные конвои армии, гражданские машины… железных дорог тут почти не было, за исключением небольших узкоколеек. Все перевозки шли по первому шоссе, часто и под обстрелом. Вот почему в кузовах некоторых машин — были зенитные установки…

Капитан знал, что американцы неправы — нельзя повышать ставки. Это азиатская война, не европейская, война на измор. Она не закончится взятием какого-то населенного пункта — Россия на Кавказе воевала сорок лет и не меньше — занималась замирением. Американцы же решили, что если будет много солдат, если солдаты будут на каждом углу — они выиграют. Но это было не так. Североамериканские солдаты — обычные пацаны с винтовками, совсем еще дети — попадали сюда, в эту глубоко чуждую им страну, с обилием опиума, секса и ненависти. Они росли в нормальных семьях в пригороде и не могли взять в толк — почему те люди, которым они пытаются помочь — пытаются в ответ их убить. Потом — на смену прекраснодушию приходит цинизм и ненависть, а на смену искреннему желанию помочь — приходит не менее искреннее желание убить. Капитан Воронцов видел тех солдат, которые только что прибыли для прохождения тринадцатимесячного курса службы, и тех, которые должны были вот — вот улететь домой. Первые были нескладными и неуместными здесь, похожими на больших щенков — переростков, они неумело, как дрова несли свое оружие и с любопытством оглядывались по сторонам. Их восхищало все — каналы, кинотеатры с фильмами, старинные дома европейской архитектуры, местные женщины. Те, кто улетал отсюда — улетал на своих двоих, на «Птице свободы», а не в гробу или без одной из конечностей на санитарном самолете, те, кому повезло научиться убивать — они были совсем другими. Они профессионально-небрежно носили свое оружие, шлялись по базам в тапочках, трусах и бронежилетах на голое тело и могли убить местного просто для того, чтобы проверить, как работает сегодня их винтовка. На касках они обычно писали — это долина смерти, но я самый главный подонок из тех, какие здесь водятся. Фраза, выдранная из какого-то фильма, вестерна. У снайперов было свое — мы торгуем свинцом, дружище. Из Великолепной семерки Стива Маккуина. Они, мальчики из пригородов, воспитанные в богобоязненности и неоднократно поротые за ложь — теперь ассоциировали себя с подонками и гордо заявляли об этом всему миру. А раз став подонком — другим стать уже невозможно.

Вот как то так.

Хамдук — был расположен далеко от берега, в предгорьях. Там располагались крупные американские части, в том числе зеленые береты — элитные части, состоящие только из контрактников[38]. Там располагался и штаб Первого корпуса специальных операций — основные силы у него располагались в Кхе-Сани, базе у самой ДМЗ, которая была осаждена местными и пришлыми боевиками и постоянно обстреливалась. Местность была горная, горы поросли лесом, труднопроходимая, деревень было немного, потому что в этой стране люди грудятся у берега, чтобы ловить рыбу. Это место считалось беспокойным, тут было несколько крупных войсковых операций, которые частично сняли проблему сопротивления — но не до конца. Всегда кто-то оставался…

Капитан уже свернул с дороги и ехал по дороге, ведущей непосредственно в Хамдук, когда увидел блокпост на обочине. Солдаты стояли у бронетранспортера, сжимая в руках свои М16 — очень легкое, но ненадежное и несерьезное оружие, перевооружение на которое завершилось в этом году. На рукавах некоторых из них — красовалась повязка с большими белыми буквами МР.

Военная полиция. Они обычно исполняли те функции, какие в России исполняла жандармерия. Были в России и казаки — воины, которые готовились воевать с детства. А не двадцатилетние пацаны, которые возвращаются в свою страну либо подонками, либо в закрытых цинковых гробах. Если бы Кавказ покоряли эти пацаны — он так и оставался бы непокоренным…

Машин было мало. Его машина встала второй, потом, когда громоздкий универсал Студебеккер тронулся — он подкатил к блокпосту, привычно передал удостоверение и командировочное предписание, подписанные начальником миссии. Согласно условиям Парижского договора об урегулировании — он считался лицом неприкосновенным.

— Куда следуете — спросил сержант, проверяя документы

— Хамдук

— С какой целью?

— Служебная командировка.

— Вы должны с кем-то встретиться?

— По делам служебной командировки — повторил Воронцов, давая понять, что больше говорить на эту тему не намерен.

— Ожидайте здесь…

Сержант отошел позвонить. Воронцов видел, как он звонит — полевой телефон был на столбе, закрытый козырьком из резины. Внезапно ему пришло в голову, что этот блок-пост может быть карантинным — чтобы не допустить развития болезни, и не допустить журналистов и прочих нежелательных лиц в зону заражения. Вопрос в том, какого черта тогда он тут делает. Один, без специалиста. Тут нужен врач, а не военный.

Да и ему стоит ли тут быть? Хотя ему и сделали все возможные прививки — Вьетнам был настоящей лабораторией болезней. Скученность людей в городах, антисанитария, сырость, особенности местного сельского хозяйства, когда в воду на рисовых чеках — валят навоз, а потом вода идет в реку — здоровью не способствовало.

Сержант договорил и вернулся к машине. Воронцов протянул руку за документами

— Выйдите из машины, сэр.

— Прошу прощения?

— Выйдите из машины, сэр. Мы не имеем права пропустить