Сосать у нее получается в разы лучше, чем вызывать во мне несуществующую ревность. Глубокий минет без слез, подтеков туши и рвотных рефлексов делают далеко не все. У Каи непревзойденный талант, секрет которого прост — она получает кайф от процесса и тонко чувствует партнера, возбуждаясь от ощущения своей женской власти над тем, кто фактически оказался у нее в зубах. Всего одно неосторожное или намеренное движение челюстью и … может случиться все, что угодно. Но не в нашем случае. Раскрепощенная, до одури сексуальная пчёлка с самым шикарным горячим ртом из всех, что я трахал.

Некоторые запреты стоят того, чтобы их нарушить. Неважно, какой будет цена. Сейчас — неважно. Намотав светлые волосы на кулак, забираю у нее инициативу и начинаю вбиваться в бархатистое горло глубже и жестче. Она протестующе мычит, впиваясь ногтями в мои ягодицы, загоняет под кожу, царапает, метит… Сумасшедшая.

Вытащив член из жадных губ, я обхватываю пальцами ее мокрый от слюны подборок и дергаю вверх. Совершено безумный пьяный взгляд встречается с моим.

— Об этом тебе тоже придется рассказать своей госпоже, или я оставлю для нее послание, — бешеный вызов и дикая похоть в пламенеющих серых глазах что-то взрывают во мне, заряжая одержимым желанием… ответить на вызов и дать ей всё, что она хочет. Взять всё, что хочу я.

Меня напрягают эти стихийные мысли, мне несвойственно неконтролируемое влечение, я не трахаю своих пчелок. Никогда. Вообще. Даже в порядке исключения, даже в процессе стрима, даже в мыслях. Блядь, я на них даже не дрочу.

Кая — другая. В ней есть искра, надрыв, неукротимая жажда жизни, стойкость, которой может позавидовать любой мужчина. Наглая, отчаянная, опасная. Она без стука пробралась в мою постель, влезла в мои мысли, устроила Армагеддон моей выдержке, заставила перекроить все мои планы, и Кая не дрогнет, когда ей понадобится моя жизнь. Я осознаю это особенно ясно, когда ставлю пчелку в коленно-локтевую позу и врезаюсь сзади. Смяв ладонями ее упругую задницу, я замечаю на взмокшем теле свежую татуировку, выбитую чуть выше копчика. Такую же, как у меня, только меньше. Убрали шрамы, но оставили печать принадлежности, а, по сути, клеймо, пусть и наивысшей пробы. Я знал, что рано или поздно Кая обзаведется своей гексаграммой, запертой внутри шестиугольника, но сейчас… Сейчас мне хочется вырезать его с ее кожи. С кровью, болью и криками.

— Какого хрена ты позволила себя поймать? — из горла вырывается глухое рычание, глаза застилает гнев. Я сбиваюсь с ритма, и Кая выгибает красивую спину, недовольно шипит, насаживается сама. Она не понимает, не догадывается… Кронос. Он знал, что я увижу и приду в ярость, а значит знает и об остальном.

Обхватив ладонями ее грудь, я заставляю Каю выпрямиться и прижимаю к себе. Не прекращая жестких толчков, сдавливаю налитые полушария, пощипывая чувствительные соски. Она откидывает голову мне на плечо, находит губами мои и порывисто целует. Сначала грязно, пошло и глубоко, затем нежно и лениво, наслаждаясь каждым скольжением наших языков и агрессивным соединением разгоряченных тел.

В момент оргазма, Кая распахивает глаза, и разорвав поцелуй, жадно хватает распухшими губами воздух. Выгибается, кричит и бьется в моих руках, сокращаясь так мощно, что я за считаные секунды приближаюсь к собственной разрядке.

Опрокинув девушку на спину, накрываю ее собой, делаю несколько резких толчков, и с финальным стоном кончаю внутри нее. Закрываю глаза, отдаваясь оглушительным ощущениям, лавиной смывающим окружающую реальность. Остаются только пронизывающие спазмы удовольствия, ее неотрывный взгляд и невесомые прикосновения тонких пальцев на моем лице. Кая делает так каждый раз, когда я отправляюсь в нирвану. Осознанный это порыв или нет, но мне нравятся ее несмелые ласки. В них есть что-то пробирающее до костей, вызывающее прилив несвойственной мне нежности и желания продлить это мимолетное мгновенье.

Глава 9.3

— Я больше не мерзкий ублюдок? — открыв глаза я ловлю ее задумчивый взгляд, расшифровав в нем припрятанные оттенки горечи и сожаления.

— Я не знаю кто ты, — пожав плечами, Кая медленно обводит контур моих губ. — Иногда мне кажется, что ты и сам этого не знаешь. Или забыл… Но ты что-то чувствуешь ко мне. Я это вижу, Дэрил.

Ну надо же, какая наблюдательная пчелка. И хитрая, как лиса. Вот только я тоже многое вижу. Надо отдать ей должное, она быстро учится, но манипуляциями и лаской меня не взломать.

Ничего не ответив, я скатываюсь с нее и натягиваю болтающиеся в районе коленей брюки. Рубашка неприятно липнет к вспотевшему телу. Я ее так и не снял и у этого есть веская причина. Не только Кае пришла в голову «гениальная» мысль выцарапать послание на моей коже. Женщины остро чувствуют конкуренцию, как, впрочем, и мужчины, но последние используют несколько иные методы для устранения соперников с помеченной территории.

— Опять сбегаешь? — скептически прищурившись, бросает Кая. Сев, она скрещивает ноги, прикрывая грудь длинными волосами.

— У тебя татуировка на заднице. Ты видела? — небрежно интересуюсь я, наклоняясь за валяющимся на полу пиджаком.

— Мне плевать. Ее свести недолго, — с деланным равнодушием отвечает пчелка.

— Тебе не плевать, и ты никогда ее не сведешь.

— Никто не знает, что нас ждёт завтра, — вскинув голову, запальчиво заявляет Кая.

Бросив пиджак на диван, я подхожу к ней вплотную и подхватив на руки несу в спальню. Она не противится и выглядит почти довольной. Губы растягивает блуждающая улыбка, серебристые глаза искрятся весельем. Странная девчонка. Радоваться абсолютно нечему.

— Никто не таскал меня на руках так часто, как ты, — заметив недоумение на моем лице, поясняет Кая.

— Насчет неизвестного завтра…, — проигнорировав ее фразу, я укладываю пчелку в постель и накрываю одеялом. Она сонно зевает, выжидающе поглядывая на меня. — Завтра нас ждёт сезонный стрим.

— Но… — приподнявшись, Кая ошарашено хлопает ресницами.

Отключив во всех отсеках соты свет, я снимаю ненавистную одежду и тоже забираюсь в кровать.

— Бут, скажи, что ты пошутил, — дрогнувшим голосом умоляет она.

— Кронос тебя не предупредил? — Вытянувшись рядом, я притягиваю ее к себе, укладывая белокурую голову на плечо.

— Нет, — ткнувшись носом в ямку на моем горле, Кая судорожно вздыхает.

— С тобой ничего не случится, — мягко говорю я, поглаживая ее голую спину.