Шрифт:
Закладка:
Как и болезнь, которая наверняка уже тогда гнездилась в мозгу моего отца.
Прерывая молчание, сообщаю, что мое второе имя — тоже Мадлен.
— Серен Мадлен Льюис-Джонс, — повторяет за мной Колетт. — Очень красиво.
Она добавляет, что однажды они с Пьером посетят Уэльс, потому что на природе исследования ее мужа всегда идут продуктивнее. Я уже и забыла, уточняла ли она, что именно изучает месье Куртуа, а переспрашивать как-то невежливо.
Подхожу к раковине и собираюсь сполоснуть стакан, но Колетт возражает и говорит, что мытье посуды подождет до утра. Она желает мне спокойной ночи и добавляет, что, если погода будет хорошей, мы пойдем собирать mures[31].
— Что такое mures?
— У этого слова два значения — состояние и ягода. Ягоды тебе понравятся, поверь.
Вернувшись к себе, распахиваю дверь и окно. В комнату влетает поток воздуха с ароматом книг и лугов. Я прислушиваюсь, проверяя, не вышла ли пожилая дама снова на прогулку, но быстро задремываю и просыпаюсь вскоре после рассвета, разбуженная кукареканьем.
На этот раз петух не перепутал время.
Причуды Пьера
Мы собираем mures (это ежевика, что же еще), пока солнце не нагрело ягоды и не испортило их вкус. Добрый месье Куртуа предлагает есть, сколько моей душе угодно.
Едва мы возвращаемся в замок, он тотчас принимается колдовать над тестом для будущего пирога. Колетт ведет меня в столовую, я завтракаю чаем с бутербродами. Колетт интересуется, насколько заваренный ею чай похож на тот, что пьют в Великобритании (кажется, она намеренно не произносит слово «Англия»). Кривлю душой и расхваливаю ее чай, который на самом деле совершенно пресен.
В кухне Пьер раскатывает тесто и разговаривает с ягодами ежевики. Он рассказывает им, что они прекрасны, вдоволь напитались дождем и солнцем и имеют восхитительный вкус.
— Он всегда так делает, — хихикает Колетт. — Даже когда разделывает баранью ногу, непременно ведет с ней задушевные беседы.
В столовую медленно входит Мадлен. Усаживается за стол, берет ломоть хлеба, намазывает на него масло и варенье. Она разговаривает сама с собой, правда еле слышно.
Пытаюсь завязать разговор при помощи одной из фраз, которым меня научила миссис Ллевеллин:
— У этого варенья райский вкус, не так ли, мадам? Она не обращает на меня внимания. Колетт подмигивает мне.
— Мама, Серен обращается к тебе.
— Кто такая Серен?
Не дожидаясь ответа, дама с бутербродом в руке удаляется в гостиную. Гордый Пьер выбегает из кухни, демонстрирует нам с Колетт готовый к выпечке ежевичный пирог и просит жену поставить его в духовку, после чего зовет меня познакомиться с петухом, чье кукареканье я слышала несколько раз за ночь. Неожиданно из гостиной доносится английская речь.
— Это же «Властелин колец»! — изумляюсь я.
— Мадлен часто слушает Би-би-си, — кивает Пьер. — По-английски она не говорит, но звуки этого языка ее успокаивают.
Держа спину ровно, пожилая дама сидит в кресле и, кажется, внимательно слушает инсценировку. Пока Гэндальф объясняет Пиппину, в чем заключается сила палантиров, я бесшумно зашнуровываю кеды.
Сегодня, кажется, вторник. По вторникам Помпон и Ал плюхаются на раскуроченный диван в игровой комнате и включают радио на полную громкость. Ал наблюдает за Помпоном и смеется, когда тот смеется, или закрывает глаза, когда тот закрывает глаза.
— Серен! — вдруг произносит Мадлен, перекрикивая голос волшебника.
Я вздрагиваю от неожиданности.
— Да, мадам?
— Не доверяй петуху, он fourbe[32].
— Fourbe? — повторяю я. — Простите, что означает это слово?
Мадлен кривит лицо и машет руками. Я растерянно таращусь на нее. Пьер заявляет, что скоро я сама все пойму.
— Сможешь быстро отскочить, если понадобится?
— Угу.
— Отлично.
Наказы по проводам
— Гостиница «Красноклювые клушицы», добрый день…
— Привет, Нану, можешь записать этот номер и перезвонить мне?
— Погоди, дорогая, я уже третий день не могу найти очки…
— Тогда позови скорее маму, пожалуйста.
— Говори номер, Серен!
Голос Помпона звучит, словно приказ военного командира. Диктую ему номер, кладу трубку и жду, присев на подлокотник кресла. Наконец телефон звонит.
— Серен?
— Привет, Помпон, как там у вас дела?
— Я уже тридцать два часа не брал в рот ни капли спиртного, но стараюсь не унывать. Откуда ты звонишь?
— Вообще-то это вы мне звоните! Я в одном бургундском замке…
Рассказываю деду, что работаю за еду и кров, — Ты уверена, что поступаешь правильно? Не позволяй себя эксплуатировать!
— Ну что ты, все просто супер. Дай, пожалуйста, трубку маме, пока мы не наговорили на целое состояние.
Жизнь в гостинице идет своим чередом. Кричит детвора, шаркает старичок, галдят чайки… Наконец трубка телефона прижимается к уху моей матери.
— Добрый день, звездочка моя.
— «Вольво» сломался, а я потеряла кошелек.
— Вот дерьмо.
— Не беспокойся, автослесарь на станции техобслуживания обещал, что все починит.
— Это старая машина, Серен…
— Но отремонтировать ее можно. Он так сказал.
— Не факт, что это правда. — Что на нее нашло? — Перевести тебе денег, дорогая?
В холле слышен мальчишеский голос. Мама говорит парнишке, что на улице дождливо, но он может выйти на улицу поиграть, если хочет.
— Мама, как ты там?
— Примерно так же, как и «вольво», но, думаю, я сумею себя отремонтировать.
— Я тебя люблю, мама.
Мама улыбается.
— И я тебя люблю, Серен, звездочка моя.
Семейная фотография
Спустя несколько недель после смерти отца мама перекрасила холл на первом этаже в голубой цвет. Такого в моем альбоме с оттенками не было. Я назвала бы его «предгрозовой голубой».
— Мне необходим голубой, — сказала мама, хотя ее цвет — желтый.
Мама желтая, Дэй каштановый, Ал темно-зеленый, кое-кто из Д. П. красный и так далее. Эту игру придумал папа. Я приходила в восторг, когда мы выясняли, что видим одних и тех же людей одинаково.
Выкрасив холл, два комода, этажерки, стул, чемодан и шесть дверей в предгрозовой голубой, мама выбрала десяток снимков нашей семьи в полном составе, то есть сделанных до того, как смерть отняла у нас моего отца. Сперва мама тщательно обдумывала, какие фотографии и куда поместит, а затем вбила в стены десять гвоздей где попало и развесила на них полароидные карточки. Мама наделена врожденным чувством свободы.
В тот день я как раз получила водительские права.
— Умница, Серен, звездочка моя! С первой попытки! — похвалила она, когда я вернулась из автошколы. — Смотри, как этот голубой фон их оживляет.
Она имела в виду фото на стенах — мама способна выразить тысячу мыслей одновременно.
Фотографии были взяты из нашего