Шрифт:
Закладка:
– Вот это даа! – удивился Тимофей. – А я-то ведь думал, что он просто отдохнуть немного прилёг.
– В секрете такой отдых никак не позволителен, – нахмурившись, проворчал старый солдат. – Сам не заметишь, как уснёшь, а враг твоих товарищей в это время втихую вырежет. И без господина офицера свои же за такой сон поколотят, это если ещё ничего и ни с кем не случится. А коли на тебе кровь сослуживцев будет, как же тогда самому-то потом с этим жить? Ладно, дальше слушайте про службу в секрете. По воде любой звук летит очень далеко. По ветру, в овраге или там, скажем, в ущелье, по сухой и мёрзлой земле, после дождя али в тумане, везде он очень сильно разносится. Это всё нужно вам хорошо помнить. Так, ну теперь про вражий запах. Его, конечно, сложно будет учуять, не собаки вы ведь всё-таки, хотя был у меня один интересный случай. Я на дальнем Сундавском форпосту Яицкой линии лет эдак семь назад при гарнизоне состоял, так там мой дружок Прошка степняков носом учуял. Ни луны, ни звёзд на небе не было, темно, хоть ты глаз выколи, вообще ничего не видно, а ему вдруг по нужде отойти приспичило. Ну вот, с вала-то он вниз спустился, только было присел, а тут на него вдруг чужим духом пахнуло, словно бы кислым, грязным и немытым телом каким-то. Это он сам потом мне рассказывал. Ну, прополз Проша немного в сторону, а там под самым валом уже степняки гуртом сидели, к приступу изготовились. Ничего, успел он нас предупредить, отбили мы тогда их набег, а Прохора потом их благородие тремя серебряными рублями за его добрый нос наградил. Даа, убили его через полгода, – вздохнул рассказчик, – царствие небесное рабу божьему Прохору, – и перекрестился. – Стрела в глаз попала, не уберёгся парень.
Глава 8. Астраханское депо
К Астрахани подошли уже после праздника Казанской Божией Матери. Холодный ноябрьский ветер гнал барашки волн по огромной реке. С большим трудом смогли причалить к пристани опытные кормчие.
– Благодарю, господи! – били они земные поклоны, глядя на пятиглавый Успенский собор. – Живыми дошли, не потопли.
Под крики унтеров сбегали на причал десятки солдат и рекрутов. Их тут же строили на берегу в две колонны.
– Густаф Фёдорович, ты строевую роту прямо в кремль веди, там, в старых казармах пока наше место будет, – приказал своему заместителю Одиноков. – А мы с фельдфебелем рекрутов сами в депо отведём. Лучше сразу перед местным начальством отчитаться и все бумажные дела решить, чтобы потом не повесили недостачу. Так-то всех до единого мы сохранили, никто по дороге не сбежал и не помер.
Топая сапогами по лужам под счёт фельдфебеля, учебная рота шла по старинному посаду, так называемому Белому городу. Астрахань имела хорошую планировку, широкие её улицы были кое-где мощёными, а помимо добротных деревянных здесь стояло достаточно много и больших каменных домов. Было в избытке и торговых лавок, всюду сновали прохожие, среди которых попадались люди в восточных одеждах.
– Сменить шаг, не в ногу идём! – крикнул капитан при подходе роты к мосту. – Тише топаем, а то в протоку сверзитесь!
Город, стоящий на нескольких островах, изобиловал перекинутыми через реки и ерики мостами, по одному из них как раз и шли сейчас рекруты.
– А вот теперь чётче шаг! Ногу взяли! Раз! Раз! Раз, два, три! – задал Одиноков счёт строевого шага. – К депо подходите, вот и покажите, что вы из Оренбургской губернии, из далёкого Приуралья, и что тут орлы, а не снулые утки маршируют! Раз! Раз! Раз, два, три!
Передача прибывших прошла буднично. На широкий, гораздо более протяженный, чем в Уфе, плац вышли несколько военных в офицерских мундирах. Всех новобранцев пересчитали по головам и передали во власть местных унтеров.
– Прощайте, братцы! – крикнул рекрутам капитан Одиноков. – Спасибо за службу! Два месяца мы с вами в пути были, никаких неприятностей у нас не возникло, о чём я и доложу местному начальству. – Удачи вам, ребята, глядишь, и свидимся когда-нибудь, а Бог даст, так и послужим ещё вместе.
Пётр Александрович повернулся и пошёл вслед за местными офицерами к большому зданию рекрутской управы.
– Носки по линии выровняли! Как в строю стоим, болваны?! Смирно всем стоять! – раздались окрики унтеров. – Совсем разболтались за эту дорогу?! Забыли, кто вы есть такие?! Ну мы это вам быстро напомним!
– Вот и всё, прощай, вольная жизнь, – здравствуй, депо, – негромко проговорил Фрол. – От чего из Уфы ушли, к тому тута и опять пришли…
Разместились в старом, построенном ещё в начале прошлого века, а то, может, и позже, капитальном строении. В большом зале с толстыми каменными стенами и сводчатыми потолками стояли длинные ряды таких же, как и в Уфе, двухэтажных нар.
– Здесь когда-то давно, ещё до царя Петра, неженатые стрельцы проживали, – важно рассказывал назначенный на должность отделенного командира ефрейтор, – а потом уже для солдат из крепостного полка казармами энти вот дома стали. Так, кто немолод, того ближе к печи подселяем. Ты, ты и ты, – кивнул он на Захара, Антипа и Илью, – ну и тебя, что ли, сюда? – ткнул он пальцем в Лёньку. – Уж больно щупленький ты какой-то.
– Господин ефрейтор, да я бы лучше с другом, – кивнул тот на стоящего рядом Тимофея. – Прижились мы уже с ним рядом.
– Ну, ежели прижились, тогда ладно, – согласился ефрейтор. – Тогда твоё это место будет, – ткнул он в Никиту. – Это сейчас здесь пока что ещё не холодно, а в декабре месяце такая жуткая метель закружит, морозы лютые ударят, а со степи всё время ледяной ветер будет дуть. Одно спасение – это печи, без них каменные хоромы мигом застывают. Дров хороших не напасёшься на их протопку. Тут семь таких вот огромных, как у нас, казарм стоит, а ещё и управа, мастерская и прочие постройки. Несколько старых барж нам дали разобрать, да это что, на месяца два, не больше, их только хватит, а потом опять на сушёном кизяке обогреваться все будем. Тут так-то кизяк – это самые что ни на есть обычные дрова. Вон его сколько огромными штабелями на заднем дворе выставлено. Будете
