— Антон Тимофеевич, ну тебе самому не смешно от такого предположения?

— Мне в принципе не смешно, — ответил Уваров. — Давно уже не смешно. И навыки Волошина меня сейчас волнуют меньше, чем его необычный помощник.

— Да, это было эффективно и, судя по рассказам нашей охраны, эффектно, — сказал Жилинский. — Старуха Белозерская, судя по всему, ещё кое-что может, не зря мы её опасаемся.

— Но охрана в отчёте указала, что это был человек.

— Сильно в этом сомневаюсь. Ауру можно временно перекрасить, думаю, Белозерской доступен такой навык.

— Но зачем ей перекрашивать ауру? Зачем надевать маску? Если это была Белозерская, в её интересах показать всем, что она сильна. К тому же охрана утверждает, что это был мужчина.

— Им от страха могло показаться что угодно. Это был невероятно сильный одарённый, возможно, второго, а то и первого уровня. Кто, обладающий таким уровнем, кроме Белозерской, пойдёт спасать её невестку и правнуков?

— Романов, — предположил Уваров. — Почему бы и нет? Все знают, что мальчишка Седов-Белозерский работает на него.

— Не смеши меня, Антон Тимофеевич. При всём уважении к Романову, как к противнику, я не допускаю, что он способен на такое. Там одно открытие портала за пару секунд при помощи артефакта чего стоит. Такой артефакт мог дать Волошину только очень сильный маг. Я бы мог поверить, что это был Воронцов, очень уж этот неожиданный спаситель был похож на мага крови, судя по отчёту охраны. Но в то, что это мог быть Романов, я не верю.

— По большому счёту, не так уж и важно, кто это был, — сказал Уваров. — Меня намного больше волнует другой вопрос: как мы можем чувствовать себя в безопасности, если можно вот так открыть портал в этот замок в любой момент?

— Только не надо нагнетать, я тебя прошу! Я уже распорядился расставить в замке защитные артефакты — это раз, и для открытия портала нужен тот, кто его откроет, то есть, предатель — это два.

— Мы не можем быть уверены на сто процентов, что где-то рядом нет предателя. После того, что вытворил Волошин, я вообще больше не могу быть в чём-либо уверен.

Жилинский кивнул, словно соглашаясь с товарищем, но при этом довольно грубо сказал:

— И что ты предлагаешь? Выбросить белый флаг?

— Я пока ничего не предлагаю, я хочу обсудить ситуацию и понять, что мы теперь будем делать.

— То же, что и раньше — драться за нашу независимость!

— Денис Гордеевич, давай обойдёмся без высокопарных фраз, мы не на пресс-конференции. Ты ведь прекрасно понял, что я имею в виду. У нас больше нет заложников, чтобы сдерживать Белозерскую; у нас нет достаточной поддержки в Петербурге; ситуация на фронтах, мягко говоря, не самая лучшая.

— Да, ты прав, — согласился Жилинский. — Мы подошли к тому моменту, когда осталось лишь два пути: или мы в ближайшие дни переломим ситуацию, или проиграем.

— Я за то, чтобы переломить, но как это сделать?

— Нас спасёт только поход на Новгород: скорый, решительный и победоносный. Поход, в который мы должны вложить все свои силы и ресурсы — такая короткая, но тотальная война. Это наш последний шанс переломить ситуацию и в итоге одержать победу над федералами.

— Но хватит ли у нас сил? — спросил Уваров. — Не все в Петербурге поддерживают идею тотальной войны, а наши союзники показывают себя далеко не с лучшей стороны; особенно эстонцы, перед которыми сейчас встала другая проблема — отбиться он наших орков.

— Кто ж знал, что орки подключатся к защите Пскова?

— Но они так же могут подключиться и к защите Новгорода.

— Не могут! — отрезал Жилинский. — Они собираются штурмовать Таллин. Ты же знаешь орков, они не уйдут из Эстонии, пока не доделают всё, что запланировали. И пока они будут брать Таллин, мы должны взять Новгород. Но для этого все эльфийские роды Петербурга должны выступить одной силой.

— Но это нереально! — воскликнул Уваров.

— Всё реально, я давно прорабатывал этот вариант, как запасной, и, похоже, настало время воплотить его в жизнь. Мы созовём всеобщее эльфийское дворянское собрание. Мы объединим всю эльфийскую аристократию и примем общее решение — идти на Новгород. Это будет непросто, но шансы большие. Я в последние дни провёл переговоры со многими влиятельными эльфами, и большинство из них согласились меня поддержать.

— В плане похода на Новгород?

— И не только! Я не дурак и вижу, что многие эльфы, как аристократия, так и простолюдины, не воспринимают меня как лидера. Это всё из-за недостатка полномочий. Но на всеобщем дворянском собрании мы решим эту проблему. Граф Каменский пообещал, что он лично предложит избрать меня правителем Петербурга до окончания войны при условии, что потом мы проведём полноценные выборы. А за Каменским стоит едва ли не треть влиятельных родов Петербурга. Кто-то из них и так нас поддерживает, но большинство нет. Но когда меня официально изберут правителем, и дворянское собрание примет решение идти на Новгород, всё изменится — все эльфийские роды должны будут меня поддержать и выделить боевых магов для нашего похода! Ну и, кстати, сбудется твоя мечта, Антон Тимофеевич, о консолидации всей эльфийской аристократии.

— О консолидации аристократии мечтал Гагарин, а не я, — поправил Уваров Жилинского. — Я же всегда мечтал и сейчас мечтаю о полноценном гражданском обществе в Петербурге, где простолюдины тоже будут иметь вес. Ведь эльфы — это не только аристократия, но и простой народ. Поддержит ли он нас?

— Поддержит, даже не сомневайся. Если не в начале, то в процессе тотальной войны, когда у каждого эльфа сформируется чёткий и устойчивый образ врага — федерала. Главное — побыстрее начать полноценные боевые действия против Новгорода, привлечь к этому все эльфийские роды и ввести военное положение в Петербурге, а там уже хочешь не хочешь народ будет поддерживать своего лидера. Война способствует подъёму патриотизма.

— План хороший, надеюсь, он сработает. Но что мы будем делать, если не сможем быстро взять Новгород? Если короткая тотальная война превратится в затяжную? Выдержим ли мы?

— Эту проблему мы будем обсуждать и решать, когда она встанет перед нами, а до этого надо ещё дожить, — сказал Жилинский. — Сейчас главное — добиться сплочённости эльфов и верности их своему лидеру, то есть,