Поэтому в просторном приёмном зале отправленного в Колыбель губернатора Мон-Го-Риана Элай чувствовал себя лишним. Пыльный, грязный боевой доспех на белом ковре, посреди роскоши былой жизни. Напротив, чистого, аккуратного Дракона. Лишённого Даров.

Оба жреца тоже были здесь. Шурхен стоял за спиной Дракона, будто конвоир. А второй изучал висящие на стенах картины и словно не замечал вызванного на доклад стратега. Слепые глаза определённо не чурались красоты… Обманчиво, должно быть.

— Рассказывай, стратег, — сказал Дракон. Резко, недовольно. Обычно мягкий в движениях, словах — сейчас Боевой Лорд будто оброс невидимым панцирем. — И пусть твои слова порадуют Отца.

Элай расправил плечи. Повернул голову к жрецу, затем посмотрел на командира.

— Они ушли, — сказал он. — Несколько машин. Три из них принадлежали Бессмертным. Три — роду Раберсов.

Жрец у картин замер. Медленно отступил от стены и двинулся к Элаю. Шёпот звезд в ушах усилился. Настолько, что Ловсон даже поморщился.

— Они прошли через оцепление. До того, как оно было снято. Мне удалось найти записи, где видно, как офицер охраны их пропускает.

— Это невозможно, — прошипел «спаситель». — Никто не должен был покинуть Мон-Го-Риан.

Элай старательно смотрел на Дракона. Рука в боевой перчатке чесалась, чтобы не взяться за палаш. Звёзды просто кричали ему что-то. Вопили так, что болели уши.

— Как они могли пройти, стратег? — жрец встал прямо напротив Ловсона. Тонкие губы кривились.

— Не имею чести знать, — еле ответил он. Голова кружилась от воя звёзд.

— Ты видел, стратег. Видел. Не ври мне. Обманывая меня, ты обманываешь Отца.

— Станг, — подал голос Дракон.

— Дор Станг, — не оборачиваясь ответил тот. — Не надо перебивать меня, солдат. Не надо.

— Дор Станг, — лязгнул Боевой Лорд, и уважительное обращение далось ему с трудом. — Я доверяю своим людям. Все они верные дети Отца.

— Да? — развернулся жрец. — Я наслышан о верности твоих людей. Отец лично прислал меня сюда, чтобы я мог выявить среди твоих офицеров слабых верой. Ищущих тьму. Мне кажется, что передо мною один из них. В твоих интересах, солдат, закрыть свой рот и ждать, когда я закончу.

Станг снова повернулся к Элаю. Стратег стиснул челюсти от ярости.

— Что ты скрываешь, солдат? Я чувствую это. От тебя воняет ложью. Раберсы вне закона. Каждый человек, лояльный истинному Императору, должен был остановить их. А ты уверяешь, что их просто так пропустили? Это ложь.

— Как ты смеешь называть меня лжецом, серый? — прогудел Ловсон. Глаза застил гнев, и он же заглушил нестерпимый крик в ушах. Дал облегчение.

Жрец отступил, улыбнулся.

— Твоя тьма лезет наружу. Давай, выпусти её. Покажи правоту Отца, который не доверяет недавно обращённым. Покажи её. Докажи. Вы, забывшие нас, бросившие в Глубине на двадцать лет. Не отправившие никого на поиски, а теперь считающие себя настоящими слугами Императора. Ещё месяц назад ты служил другому правителю. Чего ты хочешь после этого, солдат?! Вы ничто. Мясо. Покорное мясо. Мы с Отцом подчинили матку Улья. Мы вывели людей из Глубины. Не вы. Вы же даже спасибо сказать не можете! И врёте! Врёте!

— Мы делаем общее дело, дор Станг, — сказал Дракон. — Никто из нас не виновен в том…

— Я велел тебе ждать, пока я закончу, солдат, — жрец взмахнул рукой. Та вытянулась змеёй и обхватила Боевого Лорда за шею. Подняла со стула. Дракон захрипел.

Шурхен прищурился, но не пошевелился. А вот Элай не выдержал. Загудел палаш, и объятое сиянием лезвие обрушилось на голову Станга. Жрец рухнул на пол, а Ловсон уже бежал ко второму служителю Ксеноруса. Опешившему, ошеломлённому, но всё ещё опасному. Шурхен с яростью взмахнул руками. Устремившиеся к Элаю щупальца стратег срезал палашом, перепрыгнул стол и ударом кулака в перчатке смял череп противника. Отряхнул с руки серо-чёрный мозг. Огляделся. Дракон сидел на полу, растирая горло и кашляя. Затем командир торопливо поднялся, явно нервничая.

— Лоден Всемогущий, Элай! — просипел он, потёр лоб. — Лоден Всемогущий…

— Простите, дор Боевой Лорд, — звёзды утихли, оставили Элая. В ногах появилась слабость, но усиленные приводы брони удержали тело.

— Простите? — расширились от возмущения глаза командира. — Простите?! Ты зарубил тех, через кого мы получали приказы!

Боевой Лорд встал напротив озадаченного Ловсона. Лицо командира изменилось. Мягкие черты ушли, и только сейчас, глядя на то какие демоны прорываются наружу, Элай понял отчего его прозвали Драконом.

— Ты не дал мне времени подготовиться! — рявкнул он. — Разрушил мой план, болван. Я ненавижу импровизацию!

Элай беспомощно возразил:

— Они…

— Они! — прервал его Дракон. — Они! Именно что они. Предатели Отца. Истинные враги его, окружившие лестью и непроходимыми барьерами. Я искал лазейку в броне отступников. Пытался заслужить их доверие. Что сделал ты? Кого теперь сюда пришлют? Как мне объяснять пропажу двух жрецов Серого Совета? Шурхен был почти убеждён. Мне оставалось вытерпеть Станга!

— Я не понимаю…

— Ой, заткнись. Избавься от тел. Я придумаю что-то для кураторов из Совета, — Дракон посмотрел на трупы. — Но как тебе удалось?!

— Что удалось?

— Там, на корабле, они пытали меня. Я терпел. Страдал, во славу Отца. Я хотел доказать, что полностью чист. Что полностью на стороне Совета, что сдам любого из офицеров, кто вызовет малейшие подозрения. Но боль оказалась сильнее. И я сорвался, попытался их убить. Вырвался, добрался до горла Станга, но не смог сжать пальцы. Слышал бы ты его мерзкий смех… Жрецы сделали так, чтобы никто из обращённых не мог причинить вреда их крови. Озаботились заранее. А ты отправил обоих в Глубину.

Дракон смягчился. Чудовище, сокрытое в нём, отступило.

— Твоя ценность многократно возросла, Элай. Многократно.

Дракон поставил упавшее кресло, нервно вцепился в спинку, задумчиво хмурясь. Элай посмотрел на его пальцы. Длинные, изящные. Руки художника…

Что-то кольнуло в душе. Он вспомнил Нару, их вылазки в Город-На-Скале, разрушенный во время вторжения. Как они притворялись ценителями искусств…

Сейчас ему доступна лишь чёрная кровь на белом ковре.

— Зачем, дор Боевой Лорд?

— Меня зовут Кларт, Элай. Для тебя я — Кларт, — поморщился Дракон. — Зачем… С тех пор как Воннерут прибыл на Приму — он ни разу не выходил на связь ни с кем из его Лордов. Общался с нами только через Серых, а те… Ты сам видел, мы для них хуже грязи. Отец не такой. Отец любит нас. Он просто не ведает, что за его спиной творит Совет. И я пытался добраться до него. Заручиться доверием жрецов, окруживших его своей «заботой». Как угодно. А затем поговорить с Отцом и доложить обо всём, что видел. И ты всё испортил.