Он терпеливо ждал, отмахнувшись от принесенной Нараном чашки с кашей.

– Пусть Дженна поест, – сказал он. – Мне тошно, не до еды. Как сотня?

Наран легкомысленно пожал плечами. Ему-то что, не он покидает стан с голой спиной, верно? Никакой тревоги в глазах друга не было, тот был совершенно такой же, как и всегда. Скалил зубы, едко прокомментировал, когда Женька рысцой побежала до “ямы”:

– Ишь, какой парнишка. Баяр, тебя не смущает вид супруги?

Один только тяжелый взгляд, и Наран расхохотался, выставляя руки ладонями вперед:

– Понял, молчу-молчу.

Дженна вернулась. Угрюмая, хмурая, но глядящая прямо и смело. Босая, в привычных своих штанах и широкой рубашке, с растрепанными светлыми волосами. Мальчишка-мальчишкой – словно птенец чайки. Тронь – и закричит. Баяр внимательно рассмотрел жену, задержав взгляд на еле видных холмиках груди. Тонкая застиранная ткань позволяла теперь определить, что перед ним девушка. И Наран, который уставился туда же, немедленно получил тычок в бок – нечего глазеть.

Нет, Баяр не ревновал, он вообще не знал, что такое ревность. Не было такого слова в языке кохтэ. Когда женщина становилась женой мужчины – она принадлежала только ему, а мужчина спал только с ней. Это было хорошо и правильно. А если женщина свободна – она может делать что хочет. Это ее право. А все же Баяру взгляд Нарана не понравился. Хотя, конечно, друг, скорее всего, просто убеждался в том, что Дженай – девушка. Кстати, очень худая девушка. Для мальчишки-подростка ее костлявость вполне естественна, а для женщины – некрасива и неправильна.

– Ешь, – он сунул Дженне в руки миску с еще теплой кашей. – Я пойду седлать лошадей.

Женька сощурилась и стиснула зубы: командовал он ей совершенно как любым из своих воинов. А чего она ожидала – что он ей в любви признаваться будет? Совершенно ясно ведь он ей сказал: женюсь, чтобы спасти тебя от расправы. Любого своего бы защитил. Вовсе она ему не интересна как женщина, даже думать не стоит. Но тогда почему он велел ей показать?.. Или просто – урок? Как тот удар по губам. Да, скорее всего. И ничего он от нее не ждет, кроме безусловного послушания. В конце концов, обязанности ученика с нее никто не снимал.

Молча поела, ежась от любопытных взглядов. Пусть себе смотрят – недолго осталось. И хорошо, что они сейчас уедут, весь вопрос только – куда?

Женьке впервые в жизни хотелось с кем-то попрощаться, вот только Листян куда-то пропала. Наверное, специально не пришла, чтобы избежать неловкой сцены, Женька ее понимала, но все равно жалела. Впервые у нее была настоящая подруга, почти сестра. Она искренне привязалась к этой девочке и теперь заранее тосковала.

– А ты серьезно баба? – внезапно вырвал ее из раздумий голос Охтыра. – Настоящая?

– Нет, игрушечная, – огрызнулась Женька. – Из соломы и тряпок, а ты не заметил, что ли?

– Очуметь! – мальчишка ее рассматривал с такой жадностью, что Женьке стало неуютно: того и гляди, как Баяр полезет под рубаху проверять. Ну пусть попробует – она сейчас с удовольствием даст кому-то в глаз!

– А вообще, понятно, почему ты из лука стрелять так и не научился, – с довольным видом заявил Охтыр. – Сил не хватало даже тетиву натянуть.

– Зато у нее сил хватило троих иштырцев прирезать, – невозмутимо заметил Наран, забирая у Женьки миску и выписывая Охтыру ласковый отцовский подзатыльник. – Вон пошел, мальчик, нечего тебе тут делать. Дженна, готова? Пора.

Она была готова. Не страшила ее ни дорога, ни неизвестность. А чего боятся – она всю жизнь вот так жила? Даже и тяжелее: здесь, по крайней мере, ее не пытался осчастливить каждый встречный, не нужно было боятся людей в форме, не нужно искать, как заработать деньги. И убегать постоянно не нужно. Здесь проще: кохтэ – свои. Иштырцы – враги. Все, что бегает, ползает и плавает – еда. Прекрасно и понятно все. А мужчина рядом, который молча ждет, когда Дженна соизволит залезть на подведенную к ней лошадь – всего лишь ее учитель и проводник, и это лучшее, что могло с ней случится.