– Поехали обедать, – взмахиваю рукой, черчу ею большие круги в воздухе, а сердце почему-то не на месте.

Не только потому, что позволила себе такую вольность – всё равно во дворе никого нет. Просто весь день не могла отделаться от мыслей о Самохине. О, каков был соблазн прыгнуть в такси, приехать домой и выпихнуть болезного за порог! Но не стала, потому что…

Потому что дура, да. Дура, которая верит, что люди иногда слышат просьбы. Да и не драться же с ним.

Сергей без долгих споров заводит мотор, я оправляю одежду, а мысли так и крутятся вокруг бывшего. Хоть бы он всё-таки смотал свои удочки вечером. Не хочу скандалов, ругни, нервов. Просто хочу быть счастливой, а Самохин пусть катится подальше.

– Кстати, как твой недомуж? – вторит моим размышлениям Сергей, и его способность читать меня, как открытую книгу и постоянно синхронизироваться со мной впервые не кажется романтичной. – Уехал?

Я вздыхаю. Тяжело и протяжно, потому что мне нужно с кем-то поделиться. Не потом когда-то, а прямо сейчас. Вернее не так. Поделиться я могу с Катей или Марго – они всегда готовы меня выслушать, они мне ближе сестёр. Но почему-то дико хочется понять, готов ли Сергей принимать меня не только, как объект желания, но и как реального человека. Человека, совершившего в этой жизни кучу ошибок, имеющего миллион проблем и забот. Обычную женщину со всеми её тараканами.

– Ещё не уехал. У него грипп.

Я слежу за реакцией Серёжи. А он… сжимает руки на руле так сильно, что, кажется, вот сейчас услышу звук ломающихся костей.

– Грипп… а вечером бодрый был. Ты гляди, грипп.

Сергей выкручивает руль в сторону, и я перестаю понимать, куда мы едем.

– Ага, сама удивилась. Внезапно его обуяла страшная хворь.

Сергей косится на меня, а я цокаю языком и качаю головой.

– И что? Две недели больничного, тёплое питьё, супчик? Уколы в зад?

Снова косится на меня, качает головой и переводит взгляд на дорогу. Впереди светофор, машина плавно, несмотря на явно испорченное настроение водителя, останавливается.

– Ты ревнуешь, что ли? – удивляюсь, хотя у него ведь на лице всё написано. – Точно, ревнуешь!

И я… смеюсь. Открыто, во всё горло, до слёз из глаз и спазма в груди.

Сергей встряхивает головой, прибавляет скорость и при первой же возможности сворачивает вправо. Там центральный бульвар, а на нём десятки крошечных кафешек и уютных ресторанчиков. Проезжаем метров триста, и останавливаемся у первого попавшегося заведения, где в это время суток люди поглощают незамысловатые бизнес-ланчи.

Сергей, абсолютно молча, распахивает свою дверцу, выходит на улицу. И когда мне кажется, что он так и пойдёт вперёд, не оборачиваясь, он обходит машину и останавливается рядом. Толчок с моей стороны, рывок с его, и вот я уже в его объятиях, а подбородок мой надёжно зафиксирован жёсткими пальцами.

– Да, я ревную, – признаётся, а я хмыкаю. – Я жуткий собственник. Просто хочу, чтобы ты знала об этом. Но я хочу знать кое-что другое. Мне это важно. Ответишь на один вопрос?

– Постараюсь.

– Ты его всё ещё любишь?

– Кого я люблю? Не поняла.

Сергей шипит сквозь сжатые зубы, качает головой. И тут до меня доходит смысл его вопроса, и так смешно становится. Действительно смешно, но я закусываю щёку изнутри, потому что вряд ли кто-то оценит сейчас моё веселье.

– Официально заявляю: Самохина я не люблю. Если надо где-то расписаться, могу и это сделать, лишь бы ты не придумывал себе всякую чушь. Могу даже кровью.

Сергей молчит. Смотрит на меня внимательно, в глаза заглядывает, ищет подтверждение моих слов. А мне нечего скрывать, потому принимаю этот безмолвный вызов с высоко поднятой головой.

– Ох уж и мужчины, вечно вам кое-чем меряться необходимо, – вздыхаю, а Сергей проводит пальцами по моей щеке.

Очень нежно, невесомо, ласково. Он молчит, хотя наверняка может многое сейчас сказать, и мне нравится эта тишина между нами.

– Пойдём всё-таки обедать, – предлагаю, и Серёжа кивает, но отпускать меня не торопится. Так и стоим, как два замерших во времени и пространстве истукана, и что-то тёплое разливается на сердце, что-то мягкое касается его, словно пёрышком кто-то решил меня пощекотать изнутри.

Мы всё-таки находим в себе силы оторваться друг от друга и войти в крошечное кафе с милейшим названием «Изумрудный город». Внутри тепло и ароматно, а большинство столиков заняты шумным офисным персоналом из соседнего бизнес-центра. Мы занимаем с Серёжей один у высоких арочных окон, а за ними покой зимнего бульвара.

– Я такая голодная, ужас, – смеюсь и прячу внезапное смущение за папкой меню.

Мысли разбегаются – мне просто очень и очень хорошо сейчас. Сергей сидит напротив и постукивает по столу пластиковой баночкой, плотно утрамбованной зубочистками. Я чувствую его взгляд на себе, и под ним будто бы голой остаюсь. Всё-таки от него так легко стать зависимой, он такой… невероятный он, вот.

– Тут всё такое жирное, с соусами, – кривлюсь, исследуя меню, а Серёжа хмыхает. – Вот, индейку тушёную с овощами буду.

– Ты всегда такую пищу предпочитаешь, да? А как же стейки, борщ наваристый, котлеты?

Кривлюсь, потому что действительно ничего из этого не ем.

– Я не привыкла к такой пище, хотя и умею всё это готовить…

– Это хорошо, – смеётся, – но разве не хотелось никогда?

– Не очень, – пожимаю плечами, потому что это правда. – Понимаешь, танцы с самого раннего детства, а мама… она всегда очень зорко следила, чтобы я ничего лишнего не съела, вечно вес мой контролировала. Очень боялась, что я поправлюсь, и мне придётся менять гардероб, партнёра и вообще с соревнований снимут.

– Сурово.

– Очень, – вздыхаю и напрочь забываю, что обдумывала будущий заказ. – Но, знаешь, сейчас я очень маме благодарна. Если бы она не научила меня дисциплине, слушала мои жалобы, стенания, я бы не смогла, возможно, выжить. Мне эти умения очень пригодились.

– Я, честное слово, восхищён тобой, ты такой боец, – Сергей говорит это очень искренне, и мне хочется улыбаться. И я делаю это, потому что вдруг чувствую, что действительно мне есть чем гордиться. Я выстояла! И это многое значит. – А мама твоя… ну, после развода. Помогала? Извини, если не в своё дело лезу.

– Мама… – тут мне становится не по себе, и улыбка слетает с губ, и комок у горла. – Мама у меня очень специфический человек.

– Расскажешь? – Сергей смотрит на меня, изучает. Голова чуть вбок наклонена, в глазах живой интерес, а беспокойные длинные пальцы отбивают ритм по поверхности стола.

И я думаю, что ничего плохого не случится, если я расскажу. У нас же, вроде как, отношения. У нас же отношения, да?

– Только если сама хочешь, неволить не стану. Я не очень любопытный, просто… просто о тебе мне хочется знать больше. Это же нормально, если женщина нравится.