И тут дорога поплыла у него перед глазами, он изо всех сил вцепился в руль. Огни скользили и расплывались на черном до­рожном покрытии. Он понял, что пошел дождь.

У Элли за окнами было темно. Он не заметил ее автомобиля ни на улице, ни на пустой площадке перед домом. C замиранием сердца он позвонил. Безрезультатно.

Уолтер отправился в бар, что находился за несколько кварта­лов, и заказал «Мартель». Растянув порцию как можно дольше, он допил и поехал назад, к дому Элли. Та же темнота за окнами, тот же бесполезный звонок. Он вернулся в бар.

— Что у вас стряслось? — спросил бармен.— Кто-нибудь в больницу попал?

— Что такое?

— Я подумал, может, у вас кто в больнице,— объяснил бар­мен, усиленно протирая стакан.— В этой, знаете, что ниже по улице.

— Я и не знал, что тут рядом больница,— ответил Уолтер.— Нет, там у меня никто не лежит.

Он почувствовал, что сейчас начнет выбивать дробь зубами, хотя выпивка его немного и успокоила.

В половине первого Уолтер позвонил в ее дверь еще раз. Когда он уже отошел от дома, в конце улицы показался ее автомобиль, и у него подскочило сердце. Машину вела не она — за рулем Уолтер увидел Пита Злотникова.

— Здравствуйте, мистер Стакхаус! — поздоровался Пит с ра­достной улыбкой.

— Привет! — ответил Уолтер.

— А мы прямо от Гордона,— заметила Элли, вылезая из автомобиля.— Весь вечер вас ждали.

Уолтер вспомнил: несколько дней тому назад Гордон по теле­фону пригласил его с Кларой на вечеринку с коктейлями.

— У меня не получилось.

— Мне нужно спешить, Элли, осталось всего семь минут,— сказал Питер.— Поставлю машину впритык справа от газетного киоска.      

— Прекрасно,— ответила Элли.— Рада была тебя видеть, Пит.— Она похлопала его по руке, которая лежала на открытом окне дверцы (милый платонический.жест, подумалось Уолтеру).— Доброй ночи.

Питер уехал.

Уолтеру вдруг пришло в голову: уж не догадывается ли Питер, что у него с Элли любовь, и не это ли заставило его так быстро смотаться? А можер, ему и впрдвду нужно было спе­шить на поезд? Уолтер и Элли поглядели друг на друга. Он не видел ее почти две* недели.

— Что-нибудь случилось? — спросила она.

— Просто захотелось повидаться с тобой до отлета. Может, поднимемся к тебе?

В глазах у нее была улыбка, однако он чувствовал, что она намерена держать его на расстоянии.

— Хорошо,— произнесла она, повернулась и пошла к двери с ключом в руке.

Они тихо поднялись и вошли в квартиру.

— Жаль, что ты не выбрался к Гордону,— заметила Элли.— Там был Джон.

— Вообще-то я напрочь забыл о вечеринке.

— Почему ты не сядешь?

Уолтер неловко присел.

— Клара сегодня вечером уехала в Гаррисберг к матери, той совсем плохо. Боюсь, она умирает.

— Ох, какая дурная новость,— сказала Элли.

— На моих планах это, разумеется, не скажется. Я все рав­но лечу в субботу.

Элли села в кресло.

— Ты волнуешься из-за Клары?

— Нет. Честно говоря, она ни капельки не переживает. Она не больно близка с матерью.— Уолтер потер обеими руками лодыжку.— У тебя найдется выпить, Элли?

— Конечно! — ответила она, вставая.— C содовой или просто с водой?

— Немного воды, пожалуйста, а льда не нужно.

Он поднялся и взял в руки скрипку — та лежала на длин­ном приставном столике в изножье тахты. Скрипка показа­лась ему совсем невесомой. Он поднес ее к свету и прочитал надпись на корпусе под струнами: Raffaele Gagliano. Napoli 1821[7]. Положив скрипку на место, он прошел на кухню, заткнул проб­кой стоящую на сушилке бутылку шотландского виски. Элли повернулась и протянула ему полный стакан. Он взял стакан, другой рукой привлек Элли и впился ей в губы долгим отчаян­ным поцелуем. Поцелуй, однако, не возымел на него того действия, как в прошлый раз, хотя она крепко его обняла. Ему вдруг подумалось: а что, если он ее не любит и никогда не полюбит? Что, если через какой-нибудь месяц ее прямота, блестящий носик и махровый халат будут отталкивать его с такой же силой, с ка­кой сейчас привлекают? Но не Элли главная виновница развода, напомнил он самому себе. Если он заявит Элли, что никогда на ней не женится, то будет выглядеть последним ослом, потому что раныие-то обещал. Он отпустил ее и пошел со стаканом в комнату. Он чувствовал, что Элли хочется оставить его на ночь и она ждет, когда он сам об этом заговорит.

— У тебя ничего не случилось? — спросила Элли.— Тебя что- нибудь беспокоит?

Он подумывал, дожидаясь Элли этим вечером, рассказать ей, как гнался за автобусом, но теперь побоялся и ответил:

— Да нет, ничего.

— На службе все в порядке? Тебя легко отпустили на шесть недель?

— Не легко, но мне без разницы. Мы с Диком Дженсеном, воз­можно, и сами ушли бы в середине декабря. Хотим открыть собственное дело — небольшое исковое бюро. Так что, если меня выставят с работы, я возражать не стану. А так мне просто предоставили отпуск за свой счет.

— Что это за небольшое исковое бюро?

— Только для частных исков, никаких дел с корпорациями. Вождение транспорта в нетрезвом виде, выселение квартиросъ­емщиков и прочее в том же духе.

Уолтер удивился, что раньше не рассказал ей об этом.

— Серьезный шаг,— заметила Элли.

— Да.

— Мне нужно позвонить, а то будет поздно.

Уолтер слышал ее разговор с Вирджинией, которая, как он припомнил, была учительницей в той же школе. Элли договори­лась, в какое время Вирджиния завтра за ней заедет, потому что ее машина стоит у вокзала.

— Ты часто встречаешься с Питом? — спросил Уолтер, когда она положила трубку.

— Нет. Ему трудно добираться сюда без машины.— Элли снова села и посмотрела на Уолтера.— По-моему, он не питает ко мне особого интереса, если ты это имеешь в виду.

Ее откровенность заставила Уолтера улыбнуться. Она сидела вполоборота, положив руку на спинку кресла, тело ее казалось удлиненным, грациозным, дышало покоем. Он вспомнил, что лю­бил этот покой и это молчание, так не похожие на Клару. Теперь же ему было не по себе. Он подошел к ней, опустился на колени, обнял рукой за талию. Он поцеловал ее в ложбинку между