и порядок. Порядок и уют. Салфеточки, связанные по старинным советским журналам, прикрывали некоторые папки на полках. На круглом столике стоял заварочный чайник. Пар поднимался над белой крышкой. Зинаида Ивановна принесла из дома сервиз, чтобы было всё по-домашнему. Но даже не это главное. Регина зашла в кабинет и чуть не задохнулась, а потом не захлебнулась. В вазочке на высокой ножке лежали румянные пирожки с яблоками.

– М-м-м, – промычала Ростоцкая, сглатывая слюну.

– Доброго утречка, Регина Павловна, – сказала Глушко, разливая ароматный чай по белым фарфоровым чашкам.

– Здравствуйте, добрая фея, – улыбнулась в ответ Регина.

– А я сижу, жду старшего архивиста, пирожки грею. Угощайся давай.

– Обязательно угощусь. Позавтракать толком не успела.

– Я всё понимаю. Молодо-зелено, – сказала Зинаида Ивановна и подмигнула двусмысленно.

Регина покраснела, но быстро справилась с собой. Пирожки, запечённые в духовке с яблочной начинкой, таяли во рту. Ростоцкая медленно прожевывала, получая наслаждение от взрыва вкуса. Надо спросить рецепт. Хотя зачем? Так вкусно у неё точно не получится. Это, наверно, какой-то особый украинский ингредиент.

Культурно-досуговый центр Старграда, он же бывший клуб, построили ещё в советское время, с тяжёлыми резными деревянными дверями, с гипсовой лепниной под потолком, кое-где даже осталась мозаика с пионерами, которые всем пример.

У входа в танцевальный зал стояла Регина и от нечего делать рассматривала стены и людей. Родители и бабушки ожидали выхода детей с занятий. Детки выбежали, мамы расцвели, заулыбались. Вышла и Анютка. Подбежала к тётке, обняла, как будто сто лет не виделись. Регина обняла в ответ, а краем глаза засекла странную картину.

Пришёл Кирилл Хабаров, занятия для взрослых начинались сразу после малышей. Фотограф не выглядел скорбящим вдовцом. Более того, он подошёл к Вере Михайловне, взял её за локоток, засиял как солнечный зайчик, пущенный мальчишкой в глаз понравившейся девочке. Преподаватель танцев улыбнулась в ответ, локоток аккуратно вытащила и ушла в класс. Кирилл было рванул за ней, но натолкнулся на выросшую перед ним преграду в виде старшего архивиста следственного комитета.

– Здравствуйте! – сказала Регина.

– А, это Вы, сеньорита, – рассеянно ответил Хабаров, с сожалением смотря вслед удаляющейся девушке.

– Вы, оказывается, тоже занимаетесь у Веры Пановой.

– Да, занимаюсь. И Вы? Я не видел Вас раньше в группе, – удивился он.

– Да нет, я не в группе, сама по себе. А моя племянница у неё учится.

– А, понятно.

Ростоцкая оглянулась, указывая на Аню, та почти зашла в раздевалку, а Регина тем временем схватила мужа потерпевшей за руку. Коридор перед танцевальным залом качнулся и поплыл в сторону, освобождая место помещению по соседству.

Кирилл смотрел на Веру, и сердце его трепетало. Боже мой, взрослый мужчина, а влюбился, как сопливый мальчишка. И в кого?! В девчонку, в молоденькую, юную, но какую, блин, красивую. Аж, дух захватывает. А какая грация, какая пластика! Он никогда раньше не видел такого.

– Ча-ча, раз, два, три! Ча-ча, раз, два, три!

Вера двигалась в такт зажигательного латиноамериканского танца, выставляя вперёд подбородок и грудь. Кирилл сглотнул. Трико обтягивало её соблазнительные формы. Хабаров ревниво оглядел группу, с которой занимался – никто не смотрит на неё так же, как он?

– Я тебе повторяю ещё раз. Мне нужны серьёзные отношения, – сказала Вера Михайловна.

Занятия на сегодня закончились. Вера собирала инвентарь, убирала его на место. Как ему нравился этот её лёгкий акцент, с шипящими Ш и мягкими Ж.

– Думаешь, я отношусь к тебе несерьёзно? – спросил Хабаров, хватая её за руку и разворачивая к себе.

Кириллу было важно заглянуть в глаза, а ещё притронуться. Ему постоянно хотелось её трогать, каждое прикосновение – как подтверждение, что это женщина его, осязаемая, настоящая. Кириллу не верилось в своё счастье. А как такому поверить? Ему сорок два года, а он никогда раньше не любил. Были влюбленности, были, но любви настоящей не случилось.

– Ты – женат.

В её произношении это звучало как ШЕНАТ.

– Я могу развестись, – сказал фотограф, не раздумывая ни секунды.

– Правда? – спросила девушка с удивлением.

– Хоть завтра.

– А жить мы будем у твоей мамы или у твоей жены? – поинтересовалась Вера, отвернулась и пошла переодеваться.

Об этом Кирилл не подумал. В его жизни такие проблемы решали женщины. Видимо, пришло время стать настоящим мужиком.

Регина убрала руку, воспоминание Кирилла Хабарова рассеялось. Ах, вот как мы скорбим по рано ушедшей жене. А какие слёзы были на кладбище трогательные.

– Что же Вы не рассказывали о новой квартире, которую купили совместно с погибшей? – решила поинтересоваться Ростоцкая.

– А что про неё рассказывать? Какое она имеет отношение к делу? – пожал плечами фотограф.

– Может быть, и никакое, – загадочно ответила девушка.

Регина распрощалась, забрала племянницу и вышла из культурного центра.

* * *

Руслан был озадачен. На его телефон пришло сообщение, поставившее его в тупик.

– Что бы это всё значило? – вслух сказал Архипов.

– Чего там? – спросил Берёзкин, заглядывая через плечо следователя. – Ого! Да ты времени зря не теряешь, как я посмотрю. Свадьба на носу, а ты на два фронта работаешь.

– Да иди ты! Знаешь куда? – обиделся Архипов. И так проблем хватает, ещё эта вдруг нарисовалась. И тут уже не до шуток.

С фотографии на него смотрела Софья. Бывшая жена обнимала Руслана, а он целовал её и тоже обнимал. Оба выглядели счастливыми. Когда же это было? Точно! Вспомнил. На фотографии сквер у здания следственного комитета, она поймала его на выходе. Софья опять приходила с просьбой помочь ей выпутаться из дела по неуплате налогов. Он развел руками, никаких шансов. Подумав, Архипов набрал номер, ответили через секунду. Она явно ждала его звонка.

– Чего ты хочешь, Софья? – спокойно начал Руслан.

– Внимания твоего хочу, – кокетливо ответили на том конце.

– Слушаю тебя внимательно, – не теряя обладания, продолжал Архипов.

– Ты должен мне помочь. Напряги все свои связи. Я не хочу в тюрьму. Постарайся, Русланчик, – капризным голосом сказала Софья.

– А то что?

– А то эту фотографию увидит твоя невеста. Как её там зовут? А! Припоминаю. Регина Ростоцкая.

– Не смей! – не выдержал следователь.

– Она, наверно, жутко расстроится, когда увидит, как ты меня целуешь. Как думаешь?

– Не смей, слышишь, – уже спокойнее сказал Архипов. – Софья, я сделал всё, что мог. Всё!

– Нет, ты ничего не сделал, – зло сказала женщина и повесила трубку.

Регина, получив сообщение от неизвестного абонента, сначала удивилась, а потом нахмурились. Руслан целует незнакомку в сквере. Первое желание – удалить! Если бы фотография была бумажной, она бы разорвала её на мелкие кусочки. Или