Деревня встретила их закрытыми ставнями, запертыми дверями и затворенными воротами. Ни одного человека на улице, ни детей на горке, ни баб у колодца. Белке подумалось — что-то не то. Даже учитывая страшную смерть Хрода. Утром-то бегали, даже за обереги к дубу выходили. Но видимой опасности она не замечала. Да и ведьминой чуйкой ничего постороннего не ощущалось. Разве что правда обереги упали. Только, чтоб понять это, надо идти кругом и по одному их проверять — замкнута ли цепь.

Втроем в молчании они добрались до школы, отряхнули с одежды и обуви снег, вошли внутрь. Темно и холодно. На составленных в центре столах стоит пустая домовина — приготовлена для Хрода. Тело, видно, забрали домой, на соломе у порога будут готовить к похоронной бане. Кириака тоже нет. Белка предположила, что он пошел к ней домой погреться или же его кто-то из заинтересованных школьных семейств позвал на обед.

Белка поежилась от стылой сырости нежилого помещения, которое не топят третий день, и от давящей унылости деревенской атмосферы. Странно видеть деревню пустой и молчаливой, странно видеть, когда вокруг школы не бегает ребятня, а внутри на партах и вовсе приготовлен гроб. Хотелось домой, хотелось согреться и расшнуровать ботинки, хотелось перебежать через улицу к старой мудрой Кракле и спросить — а что вообще случилось? Почему все разбежались, как мыши по углам, и притихли? Но инспектор сразу велел Бури показать те книжки из сундука Хрода, которые они читали с другом Свитом и дочитались там сначала до призыва живодушных, а потом и до всего остального. Пришлось остаться — тоже хотелось посмотреть. Инспектор словно не набегался по обледенелым сугробом — все время торопился сам и торопил Белку и Бури.

В шкафах при классе этой книжечки не было. В тайной кладовке висел замок — его пришлось сбивать. Инспектор принес из-под порога камень, и с трех ударов замок с накидным ухом звякнул об пол. По словам Бури, книга называлась необычно: «Лучшие песни мира теней», была тоненькой, и ничего подобного в избушке колдуна точно не водилось — там вообще не было тоненьких, не толще карандаша, книг, все размером с кирпич. Откуда такое взялось у Хрода, Бури не знал.

Однако в кладовке ни на полках с учебными пособиями и старыми учебниками, ни на полке с подписью «дополнительная литература» ничего подобного тоже не обнаружилось.

Бури равнодушно пожимал плечами, отводя взгляд в сторону: или Свит книжечку забрал себе, или Хрод, после того, как были призваны живодушные, ее перепрятал, а то мало ли, кто и кем еще стаю дополнит.

Инспектор задумался. Обошел в классе вокруг домовины. Белка видела: он не решил, что дальше делать, но командирский вид ему терять нельзя, иначе он сам в себя перестанет верить.

— Дети! — объявил наконец инспектор, и Белка криво усмехнулась: зря он про нее так, давно уже взрослая она. — Мне потребуется ваша помощь! Нужно найти моего помощника, нужно собрать общий сход у школы и предупредить всех, нужно проверить обереги на деревне. Один я не смогу со всем этим справиться.

— Я могу проверить обереги, — сказала Белка. — Или сбегать к себе домой, Кириак, наверняка, там. Греется у печки.

Мрачный и загнанный Бури пожал плечами, встряхнул изжеванную живоволками шапку, поправил рваный рукав, вздохнул:

— Пройду по домам, соберу людей.

Белка усмехнулась снова: знает она эти фокусы. Дойти до первого дома, отправить оттуда мелкоту оповещать односельчан о новом сходе, а самому завалиться на лавку и отдохнуть. Но мешать не стала. Слабачок ты, Бури. Вечно второй, вечно на шаг отстающий, чего с тебя требовать.

— В лесу нам разделяться было нельзя, — по-деловому сказала Белка. — А в деревне можно? Мне не нравится, как здесь тихо. Первый раз такое вижу.

— Но мы же свободно сюда пришли и никто не помешал, — возразил инспектор, хотя в глазах его светилось: «Много ли тебе лет, Клара Водяничка? Еще тысячи раз ты встретишь в жизни то, что видишь впервые». — Значит, здесь спокойно. Просто дух покойника уважают.

— Вся деревня у Хрода в родичах, — неуместно хихикнул Бури. — Собрались где-нибудь, решают, как наследство делить. Кому ложка, кому кружка, кому кушак…

— Вот туда и иди! — оборвал его инспектор. — Всех зови сюда. Клара, если ты боишься разделяться, я могу пойти с тобой.

— Я не за себя боюсь! — фыркнула Белка. — Справлюсь!

— Ну, раз ты смелая, все-таки разделимся. Ты проверь свой дом, ищи Кириака. А обереги я пройду сам.

Глава 13

* * *

День ранней весной был уже не так короток, как в зимнее, темное время года, но все ж не длинен. И облаков ближе к вечеру летело по небу немало. Высокие и взбитые, словно добрая перина, они заволокли голубизну на две трети и ползли, ползли откуда-то с северо-запада бесконечной чередой. Словно облачный погонщик нарочно посылал в небо над деревней пушистое белое стадо для раздолья тварей тени.

Белка бежала по улице, поглядывая то в небо, то по сторонам. Но так никого из общинных и не увидела по пути домой. Хотя усердно вертела головой, рассматривая прикрытые ставнями окна, и даже подпрыгивая кое-где, чтоб глянуть через невысокий забор. Ни баб, ни мужиков, ни даже детишек. Успокаивало лишь то, что тишина была не полной. Где-то мычала корова и блеяли овцы, где-то скрипнула приоткрытая и хлопнула закрытая дверь, зазвенел засов — не только Белка интересовалась, есть ли жизнь в деревне Школа. Еще кто-то осторожно проверял, не случилось ли на улице какой-нибудь беды.

Отчего все позакрывались, Белка так и не разобрала. Следов живодушных внутри оберегов на снегу нет. В деревню стая вряд ли прорвалась. Может, правда Хродово наследство делят?.. Плодовиты были Хрод и Хродиха. Двадцать детей у них родилось за тридцать лет, и все двадцать выжили. Почти в каждом доме живут какие-то их родичи, если не прямые, то племянники. Белка и сама Хродихе десятая вода на киселе -- та ей троюродная тетка.

Добежав до своей избушки, Белка готова была прямо с порога выкрикнуть: «Кириак! Инспектор тебя зовет!» Даже воздуха в грудь набрала. Только кричать оказалось некому. Пусто внутри. Белка разочарованно бахнула дверью, так и не переступив порог.