— Что у нас сегодня по плану? — рявкает неандерталец даже не поворачивая головы. Вопрос прозвучал так неожиданно, что способность мыслить отрубает начисто. Пока мозг судорожно копошится в памяти, Озёрский презрительно выдает, — на работе стоит меньше крутить хвостом и заниматься своими прямыми обязанностями.

— Что? Да ты…

— Вы, — обрубает непреклонно. Возмущенно вскидываю глаза и понимаю, что все равно проиграю в этой схватке. Стиснув зубы отворачиваюсь.

— Я вас услышала, Кирилл Александрович. План на сегодня скину по почте.

— Распечатай и принеси в мой кабинет, — высокомерно отдает приказ и как только лифт открывается выходит первым, стремительно удаляясь в свой кабинет. Посылаю ему в след парочку проклятий, включающие пожелания скорейшего облысения и ранней импотенции.

Разложив свои вещи на рабочем месте, включаю лэптоп, но не спешу исполнять приказ. Мне нужен кофе. Марину не застаю, Оксану нахожу на кухне и не одну.

— Хватит, капризничать Ксюш. Ты же взрослая женщина, к тому же профессионал. Ты проработала здесь три года. Нет причин уходить, — слышу бархатный мужской голос.

— А не пошли бы вы, Глеб Вадимович. Ну, какого черта тебе приспичило работать здесь?

— Я уже сказал, — произносит устало, — мне сделали выгодное предложение. Я не мог отказаться.

— Поздравляю! И за меня можешь не переживать. Я уже нашла себе другую работу.

— Где?

— Не твое дело, — рявкает Окси. Так непривычно видеть ее такой резкой и злой. Но очевидно бывший муж не заслуживает иного отношения.

— Доброе утро! Не помешаю, — вклиниваюсь максимально тактично. Хотя возможно правильнее было бы уйти и дать им договорить.

— Конечно, нет, — лучезарно улыбается Окси, отбирает чашку кофе у Глеба Вадимовича и протягивает мне. — Я тебе уже и кофе сварила. Как ты любишь, дорогая.

Неловко таращусь на нового исполнительного директора, а он добродушно кивнув, покидает кухню.

— Я точно не помешала?

— Ты очень даже вовремя. Достал уже, кобелина. Чтоб у него отросток отвалился.

Пока пьем кофе перемываем косточки мужчинам этой компании, ни капли не стесняясь в выражениях. Но вдоволь посплетничать не удается.

— Лада, вот ты где. Бегом собирайся. Поедешь с Кириллом. Спускайся на паркинг. Тебя уже ждут. Нужно сделать фото и видео для сайта и соцсетей, мол, вот очередная проверка, а нам скрывать нечего и все соответствует стандартам, — пробасил Григорий Максимович, разговаривая при этом с кем-то по телефону.

Ставлю чашку в раковину, и мчусь сломя голову за вещами. Лифт, как на зло долго едет. На подземном паркинге вижу машину Озёрского. Хочу юркнуть назад, но там все завалено коробками с игрушками. Мне не остается другого выхода, кроме как занять пассажирское сиденье рядом с Озёрским впереди.

Он ничего не говорит, вообще никак не реагирует на мое появление. Резко выворачивает руль и едет в сторону выезда.

К счастью, неловкого молчания удается избежать. По дороге ему постоянно названивают.

По обрывкам фраз понимаю, что на один из складов ни с того ни с сего нагрянула проверка. Кажется кто-то написал заявление в прокуратуру о незаконном хранении несертифицированных товаров стоимостью в десятки миллионов. Озёрский яростно кого-то уверяет по телефону, что это обвинение беспочвенно, и говорит, что догадывается с чьей подачи устроена провокация.

Мне остается лишь догадываться о ком идет речь.

Время тянется мучительно долго. Дорога до склада заняла около двух часов, поэтому, как только мы оказались на месте буквально вылетела из машины, жадно вдыхая воздух, не пропитанный запахом Озёрского. Слишком пьянящий аромат с древесными и цитрусовыми нотками.

Нас встречает целая делегация из сотрудников и представителей госорганов.

Следующие три часа я не перестаю восхищенно пялиться на этого мерзкого хлыща.

Озёрский был вежлив, спокоен, но в каждом движении, взгляде столько уверенной самцовости, что уровень тестостерона в воздухе просто зашкаливал. И всякие сомнения о том, кто тут альфа, отпали сами собой.

Ну, а я сделала кучу атмосферных фотографий.

Сотрудники госорганов так ничего и не нашли, но разочарованными они не выглядели. Поэтому делаю вывод, что Озёрский был прав. Их натравили, чтобы просто крови попортить, они знали, что никаких нарушений не найдут. Наступило время обеда и в сопровождении директора склада, и начальника технической безопасности отбыли на обед в ближайшее кафе.

— Куда мы? — еле поспевая за начальником спросила. Дыхание уже сбилось. Один его широкий шаг, это мои три. Не у всех же ноги двухметровые. Так и знала, что туфли на каблуках были плохой идеей.

— Виктор, добрый день! — проигнорировав мой вопрос приложил телефон к уху. — Ты срочно нужен на областном складе. Я не уверен, но кажется кто-то взломал тут сервер.

Мысленно прокручивая в голове способы его пыток, молча последовала за ним в грузовой лифт. Погруженная в свои кровожадные мысли не сразу поняла, что не так.

— Твою мать, застряли, — процедил он.

Ой-ёй, надеюсь нас быстро вызволят.

17

— Уволю всех к херам собачьим! — рыкнул неандерталец, сбрасывая звонок.

Выяснилось, что кнопка вызова диспетчера не работает. Хотя грузовой лифт новый, его установили совсем недавно. Озёрский сделал несколько звонков, и работники склада столпились у лифта. По крайней мере гул голосов слышно совсем рядом.

Однако никто из присутствующих понятия не имеет, как нас вызволить. Придется ждать специалиста, который в лучшем случае доберется до склада через час.

То есть я и Озёрский застряли тут на неопределённое время.

Какая «прелесть»!

Чувствую себя мышью, которая попала в бочку с удавом.

Правда неандерталец продолжает делать вид, что меня тут нет. И я бы несомненно порадовалась этому, если бы не чувствовала себя так паршиво. Мы здесь уже почти полчаса и с каждой минутой мне все хуже и хуже.

Сердце молотит в груди, в глазах темнеет, а кровь неистово пульсирует в венах, и отдается глухими ударами в ушах. Легкие каменеют от нехватки воздуха. Ноги перестают слушаться и я медленно сползаю по стенке. Обнимаю колени руками, уткнувшись в них лицом.

— Надеюсь ты не собралась сейчас рыдать? — насмешливо произносит неандерталец. А я не в силах даже угукнуть. — Эй, ты чего? — слышу недоумевающий голос Озёрского, испуганно распахиваю глаза, когда чувствую его огромные лапы на своих скулах.

Неандерталец сидит передо мной на корточках и тревожно вглядывается в мое лицо, а я морщусь от боли. Ощущение, что он хочет раскрошить мою челюсть, вцепился своими клешнями стальной хваткой.

— Что с тобой? — рявкает раздраженно.

— Я… не люблю замкнутые пространства, — сиплю едва слышно.

— Чего блядь? Ты серьезно? — тянет издевательским тоном и начинает громко смеяться. — А не ты ли прыгала, как горная козочка между террасами в целях