Лирическое отступление.

*(В случаях, когда решение по тому или другому поводу лежит в поле общих целей властной группировки, то решение может принять один человек, без согласования с другими членами группы. У кого первого и свободного от других общих дел всплыла эта проблема, тот и решает её. После этого о возникшей проблеме и пути её решения сообщается запиской остальным членам группировки, те соглашаются или вносят коррективы письменно. Но обычно ждут собрания сообщества, где сообщают о проделанной работе, потом согласуют или отвергают принятое решение устно, — меньше следов остаётся.)

— Там с армией скандал, и не один.

— Певичка, надеюсь не замешена.

— Замешана, в обоих!

— Хм?

— Она мобилизована в армию в морскую пехоту, элитную спецчасть, «Голубые драконы». Планировали, что она будет писать музыку, петь на концертах, но когда обнаружилось, что её дядя предатель, начали над ней издеваться, (как заявляет певичка). Учили ходить строем, стрелять. проводили общефизическую подготовку, чтобы могла освоить рукопашный бой.

— Освоила?

— Вполне. Сначала побила двух заключённых, что на неё напали, потом подралась с охранницами, отняла у них дубинки. Из тюрьмы просочилась запись с камер наблюдения, можно посмотреть.

— Она, что за драку в тюрьму села?

— Нет, в тюрьму она ещё до драки села, за дезертирство. Единственный случай в истории Кореи, когда несовершеннолетнею девушку судят по такой статье, — Вессон не стал дожидаться очередного вопроса, сразу стал отвечать. Во избежание. — Похоже это месть армейских за тревогу, что поднялась из-за Агдан, мы тогда авианосную группу развернули и пошли к берегам Кореи.

— Однако! И что за Агдан?

— Прошу прощения! — Вессон всё-таки не уберёгся от обвинения, что информацию из него надо клещами тянуть. — Агдан это сценический псевдоним певички. Её фамилия Пак имя ЮнМи. Генерал «Голубых драконов» дал объяснение, что Агдан пытались похитить северяне, но это слабая отмазка, критики не выдерживает. Вот после этого её и стали строем гонять.

— А суды? — тут Смит прокололся, показал, что знает об ЮнМи больше, чем хочет показать.

— Проблемы с судами у ЮнМи начались гораздо раньше случая с нашей АУГ.

— Понятно. Прогулку АУГ распишем, как демонстрация нашей лояльности к народу Кореи, и корейской армии. Генералов замешанных в этом деле надо запретить трогать, пусть выглядит как ещё одна поддержка корейской армии. Спецслужбы пусть грызутся и президента могут снять. В конце концов у корейцев это национальная забава, расстреливать своих президентов по окончанию срока правления.

— Пак КынХе женщина, расстрелять как-то излишне…

— Ну пусть посадят на длительный срок. Действуйте, Вессон, действуйте, не мне вас учить. И прихватите с собой директора ЦРУили его зама. Пусть ЦРУ NIS мозги прочистит, и строем поучит ходить. В конце концов, не за всех же их певичке отдуваться. Это же надо додуматься, несовершеннолетнею за дезертирство садить. Совсем фантазия у корейцев не работает. Права была эта певичка.

Начало цитаты из — Четырнадцатый щелчок зубами.

Время действия: семнадцатое февраля, утро

Место действия: Сеул, Высшая школа искусств «Кирин». Счастливо избежавший увольнения директор учебного заведения СокГю, в сопровождении своего заместителя, занимается молчаливым рассматриванием фотогалереи выдающихся учеников.

— Как думаешь, ДонХё… — не поворачиваясь к собеседнику и продолжая смотреть на одну из портретных фотографий, спрашивает СокГю. — Следует ли добавить сюда изображение Пак ЮнМи?

Судя по кислой физиономии заместителя и отсутствию ярко выраженной реакции на вопрос, — тот уже понял, зачем он здесь, а также предстоящую тему обсуждения.

— Господин директор, она сейчас каторжанка, отбывающая пятилетнее наказание, — напоминает он, пытаясь избежать роли человека, взявшего всю ответственность «на себя», и желая спихнуть её на директора.

— Но у неё есть «Золотой граммофон» и «Золотая ракета», — аргументированно возражает СокГю. — И она училась в нашей школе.

— Оценки за поведение у неё были просто ужасны.

— Однако её итоговый результат несравнимо выше, чем у каждого из студентов, изображённых на этих портретах.

— Не будет ли это расценено новыми учениками как разрешение на игнорирование учебной дисциплины?

— Я тоже об этом подумал, — признаётся директор. — Но разумно ли будет для школы «Кирин» отказаться от права называть мировую знаменитость Пак ЮнМи «своей воспитанницей»?

Повернув голову, СокГю вопросительно смотрит на своего подчинённого.

— Похоже, вы уже приняли решение, господин директор, — отвечает тот. — Совершенно с вами согласен. Агдан — навсегда ученица «Кирин». Даже если кому-то данный факт не нравится, то его не исправить, поскольку это уже история. А раз изменить ничего нельзя, то остаётся только смириться и решить, как к этому относиться. Думаю, информирование родителей о том, что под вашим руководством училась мировая знаменитость, будет очень стимулировать их усилия к тому, чтобы дети получили образование в стенах нашей школы. Конкурс неизбежно вырастет, как и величина оплаты за обучение. Вместе с ростом рейтинга, а также с расширением известности «Кирин» в Корее и во всём мире.

Выслушав льстивую речь, директор благосклонно кивает.

— Кажется, неожиданно мы сели на мешок с деньгами, — говорит он. — Наша задача — не упасть с него. Нужно что-то вроде биографического описания, из которого все желающие могли бы узнать историю учёбы Пак ЮнМи в «Кирин». Её занятия, её друзья, достижения и победы. В общем, в стиле мемуаров о знаменитых людях…

СокГю смотрит в глаза ДонХё и со значением добавляет — … — без упоминания ситуаций, которые могут быть неправильно интерпретированы неподготовленными людьми…

ДонХё делает понимающее выражение лица.

— Сожалею, господин директор, — напоминает он. — Но во время учёбы Агдан произошёл ряд неприятных инцидентов. Вряд ли удастся избежать их повторной огласки.

— Можно просто не выпячивать эти случаи, — советует СокГю. — Убрать вглубь повествования, сказать одной фразой или, наконец, просто о них не вспоминать. А на вопросы отвечать, что это были проблемы ЮнМи, её попыток встраивания в социум после перенесённой амнезии. Если бы она сразу сообщила о ней руководству школы или любому педагогу, то этих досадных недоразумений не случилось. Улавливаете идею?

— Да, господин директор, — кланяется заместитель.

— Думаю, — произносит СокГю, поворачиваясь к фотогалерее, — сделать ей такой же портрет, как у всех, будет неверным. Ни у одного нашего выпускника нет столь высоких международных наград. Считаю, нужен ростовой портрет. Что скажешь, ДонХё?

— Полностью согласен с вами.

— И,