Люций включил воду и снова услышал отвратительный капающий звук. Минуту он стоял, думая, стоит ли снова сходить за тряпкой, потом махнул рукой и сел за стол. «Ведь когда-нибудь будет день, когда всё развалится окончательно, — подумал он отрешённо, — что делать будем? Остановится станция, потому что не будет запчастей — сейчас их снимали с недействующих турбин и котлов. Придёт день, когда закончатся кабели, лампочки и насосы. Да зачем представлять, можно и вживую увидеть. Достаточно выйти во Внешний Город, насквозь провонявший навозом — вот так с нами и будет. Да и лекарств к тому времени тоже не будет, по слухам, древние фабрики в Уфе уже на последнем издыхании, будем травками лечиться… Кстати, нужно бы позвонить, узнать, что с ранеными, после вчерашней бойни».

Люций поднял трубку, новенькая связистка долго пыталась соединить его с госпиталем, а когда, наконец, получилось, на той стороне никто не ответил. Пройдёт ещё годик и проще будет сходить. Он подумал также, что стоит позвонить Александере и узнать, как продвигается расследование, но вряд ли начальник охраны скажет что-то новое, что не было озвучено на экстренном заседании Городского Совета.

Стрелок был безликим работягой — кто-то видел его в шахте, другой ел с ним за одним столом в столовой, третий спал на соседней койке в ночлежке, но ни один не знал даже его имени. Во Внутреннем городе две тысячи людей, во Внешнем ещё четыре, ещё несколько сотен каждый день прибывают и уходят, а сколько точно, никто и не знает. Немудрено, что стрелок был невидимкой. Но что же заставило его открыть пальбу? И кто же дал ему «Громобой»? Люций не сомневался, что, как и прошлые теракты, этот останется нераскрытым. Через два-три дня произойдёт очередная катастрофа, и, разгребая последствия, все забудут о стрелке.

Ну не должна была вчерашняя драка закончиться так. Драку устроил Расим по его, Люция, просьбе, чтобы заставить уфимских остановить закуп скота у северян. Вот только кто-то использовал её, чтобы устроить бойню.

Подвёл его Молчанов. Он так надеялся, что генерал пришлёт сюда команду бойцов и законников, от одного вида которой будет трястись и Совет, и Александера. Вместо этого, тот прислал только одного буквоеда. С другой стороны, Люций понимал, что виноват сам — нужно было сразу кричать, что без серьёзной помощи он не вытянет. Зачем начал уговаривать генерала, говорить, что проблемка совсем небольшая и люди Молчанова справятся мигом? В липовых документах Городского Совета Василь действительно разобрался, вот только про хищения Люций и так знал — ему бы в помощь пяток ребят, кто крови не боится, кто поперёк Гильзы и Грека смог бы выступить. Что теперь сказать Василю, что туфта его расследование?

«Как победить коррупцию? Начните с того, что посадите трёх друзей. Вы точно знаете — за что, и они знают — за что». Люций не помнил, когда слышал эту фразу, вот только она всегда казалась ему глупой. «Как всё просто у них, — зло подумал он. — А что, если двое из них, это силовики? Как ты их посадишь?»

О том, что Плюха сговорился с Ильфатом, отщипывая немалую долю торговли, он знал давно. Также не было новостью информация про Луизу — госпиталь Внешнего Города давно перестал приносить прибыль, хотя в нём всегда полно клиентуры. Да и Александера явно в доле, ищет ищет коррупцию и демонстративно не находит.

С другой стороны, не такой и простой человек, этот законник. Налёт ордынцев, взрывы на площади не изменили его решимости. Другой бы на месте Василя забился в кабинете, а этот нет, так и шастает по Внешнему Городу, опрашивая свидетелей. У законника была задача, и, как дверная пружина, он продолжал давить и давить. Люций даже начинал верить, что законник сможет что-то сделать, хоть не Греком, но с засильем ворья.

Входная дверь тихонько скрипнула. Карина неслышно вошла в комнату, поставила перед комендантом стакан чая и аккуратно положила сбоку папку с документами.

— В чём дело? — спросил он устало.

— Люций Андреевич, — сказала Карина, — тут Марсель Грязнов в приёмной.

«И как он умудряется прийти, когда я в кабинете один?», подумал Люций.

— Пригласи.

Марсель неслышно зашёл в кабинет, и Люций в который раз отметил, как же тот отличается от всех уфимских военных, кого он встречал за долгую карьеру. Невысокий, толстенький, улыбчивый, его легко можно было представить, к примеру, владельцем ресторана во Внешнем Городе. Люций посмотрел на свежий шрам на лице майора — почти незаметная, красная чёрточка. Эх, — подумал Люций, — чуть по-другому полетел бы осколок от гранаты «Громобоя», сколько проблем было разом снято!»

— Заживает? — спросил он участливо.

Гильза задумчиво потрогал шрам, но тут же сделал ответный ход.

— Да, уже лучше. Спасибо за участие. Что я зашел-то? — сказал он. — Мы отправляем поезд со скотом в Уфу. Последние два дня закуп остановился, ждать смысла больше нет.

«Так вот зачем ты тут», — зло подумал Люций. После кровавой бани на стойбище северяне прыснули во все стороны, как крысы от света. У него был план дотянуть до весны, закупая у них скот. Сейчас, после теракта, торговля Сибая сократилась вполовину, враз поставив город на грань голода.

— Может, концентрат отправим в Уфу? — решил попробовать Люций. — Что место в поезде пропадает?

— Нет, — с показным сочувствием ответил майор, — у меня приказ. Транспорт только под продовольствие для Уфы. Всё, что не купили тут, погрузим в Белорецке. Северяне сейчас туда рванут.

«Как удобно, — подумал Люций. — Как же вовремя для тебя произошла стрельба на стойбище! Ещё вчера я думал, что у меня есть время, а сейчас счёт пойдёт на дни. Знает ведь, сколько у нас продовольствия в запасе! Знает, что без закупок скота и рыбы у северян, мы не протянем».

Майор развалился в кресле. «Что же там такое лопаешь, в своём гарнизоне, что красотой телесной налился? — с ненавистью подумал Люций. — В Сибае упитанные щёчки только у Иванки, ну там-то вопросов нет».

— Ну нет, так нет, — равнодушно сказал Люций, — что поделать, затянем пояса. Не впервой.

— Может, не нужны такие жертвы? — спросил Марсель участливо.

Люций внутренне простонал. Опять тот же разговор.

— Ну а как ещё? Или предлагаешь немножко поступиться независимостью Сибая? Так я тебе скажу, ничего не изменилось со времени последнего разговора.

Марсель раздражённо отмахнулся.

— Не скатывайся в банальности. Рассказы о том, как